Светлый фон
Есть в зале стены. Бледным шелком обтянутые, золотой паутинкой поверх проброшенные. И свод имеется, и ниже даже, чем с улицы казалось. Я освоился уже отчасти и замечаю, что тут, в зале, на меня поглядывают. Не то чтобы откровенно глазеют, а потихоньку. И посмеиваются, потихоньку тоже. Спасибо, пальцами не показывают. Глубокое детство, несуразную подростковую угловатость, безвозвратно канувшую, вытащили из меня. Опять я стою под насмешливыми взглядами и не знаю, куда руки девать, и провалиться сквозь пол хочется. Только и разницы, что взгляды не выдуманные, как в юности, а самые что ни на есть настоящие. Милое, забавное, капризное, надоедливое дитя, проникшее на вечеринку больших. Еще закуксится, разразится нытьем и плачами. Игрушку тебе — на, и иди в детскую. Иди спать. М-Пе, уложите его!

Есть стены в зале, а на стенах лампионы. Жирандоли со многими рожками. А посреди над паркетом блистающим люстра необъятная. Но не буду я на люстру покушаться. Рядом из переплетения золотых листьев виноградных несуразная лампа торчит. Грушей серебристой. И негорящей…

Есть стены в зале, а на стенах лампионы. Жирандоли со многими рожками. А посреди над паркетом блистающим люстра необъятная. Но не буду я на люстру покушаться. Рядом из переплетения золотых листьев виноградных несуразная лампа торчит. Грушей серебристой. И негорящей…

Вся злость моя в эту лампу ахнуло. И брызнули осколки вниз, на публику, а публика, что рядам, от них в стороны брызнула… И весь зал громовым хохотом обрушился. Кто-то — Атласный, кому ж еще? — толкает в спину, и тут я под самой люстрой на погляд всему хохочущему залу оказываюсь. Разворачиваюсь на пятке. Ну сейчас…

Вся злость моя в эту лампу ахнуло. И брызнули осколки вниз, на публику, а публика, что рядам, от них в стороны брызнула… И весь зал громовым хохотом обрушился. Кто-то — Атласный, кому ж еще? — толкает в спину, и тут я под самой люстрой на погляд всему хохочущему залу оказываюсь. Разворачиваюсь на пятке. Ну сейчас…

— Не обижайтесь на него — Высокая ослепительная дама в платье переливающемся протягивает бокал. — Это была его не самая удачная шутка.

— Не обижайтесь на него — Высокая ослепительная дама в платье переливающемся протягивает бокал. — Это была его не самая удачная шутка.

Атласного уже нет. Вообще нет. Ослепительная дама что-то уж очень подозрительно на том месте стоит, где он только что. И вообще, по-моему, не дама она никакая.

Атласного уже нет. Вообще нет. Ослепительная дама что-то уж очень подозрительно на том месте стоит, где он только что. И вообще, по-моему, не дама она никакая.