— Вам не приходит в голову, что я рискую разделить общую участь?

— Риск — благородное дело. К тому же это ваша прямая обязанность. Коллеги, разве вы не поняли, какие именно круги представляет господин Богомолов? Спасибо тебе, Пантелей, представил наконец.

Алан и Антонина встретились глазами с Романом, трое посмотрели через стол на раскипятившегося Олега, а затем все взгляды устремились ко все так же невозмутимому Богомолову.

Каждый из них четверых (про Пантелея Олег сказать все же затруднился бы) имел лишь в той или иной приближенности представление о существовании структуры, призванной хранить тайны, когда-то доверенные людям, от самих же людей. На всем протяжении человеческой истории ей придумывались разные именования, приписывались небывалые дела. До того как понял, что гораздо насущнее и в конечном счете интереснее раскапывать настоящее, Олег скопил два шкафа архивов. Они так и пылятся у него почти десяток лет, неотпираемые. Что бы Олег, язвя, ни говорил Роману, как бы ни трунил над «прагматиками» от паранормального, лежалая мудрость шкафов, чем глубже он погружался в нее, тем меньше видел возможностей применить. Или по-настоящему приходит иная эпоха, другое состояние, и прежние решения в ней не работают?

«Мы — испуганные темнотой детишки, — думал Олег, поглядывая на примолкших остальных, — мы — чуть-чуть, слегка приручившие огонь, научившиеся подавлять собственный визг от его раскрывающихся опасных жгучих бутонов, широко размахиваем горящими головнями на потеху и зависть притаившихся за озаренным кругом, в темноте степи боязливых сородичей. Разве наша заслуга, что наши глаза устроены чуть не так, как у них, и могут выносить вблизи слепящее пламя? Что кожа наших ладоней грубее и не ощущает ожогов? Упрятанный под пеплом огонек все равно доберется до живой плоти, а степь вокруг полна сухой травы…

Что, по всему судя, уже случилось, недаром мы так упорно молчим о том, про что уже сутки кипят-заливаются все СМИ.

Молчим — но слетелись в Романову миллиардную мраморную келью без звука против. А Пантелей привел Богомолова, который знал о нас и о нашем Госте аж с августа, а явился знакомиться только сегодня. Плевать в конце концов, чего он там себе хочет с нас поиметь. Я к рекламе не стремлюсь, это пускай Антонина волнуется, если круги Богомолова сочтут ее образ жизни чересчур вызывающим. Символ черного солнца с огненной короной. Четвертое-пятое тысячелетие до Рождества Христова, святилища Хнума в Междуречье и Древней Ассирии. Еще — чрезвычайно редко — попадалось рядом с изображениями Ба — души — птички с человеческой головой на фресках и высеченных в камне надписях на пирамидах и вообще в Древнем Египте».