Толстомордый покачал пустой бутылкой.

— Колян, у нас — того. Баки сухие, переходим на бреющий полет.

— Сейчас, это мы сейчас, — закопошился по карманам куртки Колян. На столик между объедками, в жижу под ногами полетели бумажки. Витек быстро собрал деньги.

— Я беру еще две, и пошли к Надьке. Лады, Колян? Тут менты… ну их. Нормально, две? Пошли.

— Нормально, Витек. Пошли. Я вам еще расскажу. Я буду рассказывать, пока вы мне не поверите, вы все тут. Пока вы не поймете, как тут у вас здорово. У нас. У нас! Понимаешь, у нас, Витек! Деньги — тьфу, я еще получу… завтра. Эх, Витя, как же здорово, что можно говорить: «завтра», «вчера», «в следующем году». Вы поймете. Думаете, зачем я с половины Перехода возвратился сюда? Думаешь, мне сильно хотелось?…

— Колян, ты в переходах, что ль, зашибаешь? Я тогда тебя с Леликом познакомлю, он тоже наподобие — с анекдотами выступает, травит. Башляют нормально. Ты деньги-то не роняй, лучше мне отдай, целее будут…

Михаил следил, допивая пиво, как они уходят в толпе — Витек, поддерживающий Коляна. «Знаешь, Витя, а Мария там осталась. Мы ведь вместе с ней… по десять упаковок тетралюминала… через Реку…» Их заслонили люди.

Перевозчик не испытывал ни малейшего желания подойти к этому Коляну. К Врачу, которого он проводил у Тэнар-камня. Он вообще не испытывал ничего, кроме брезгливости. Самому странно. Хотя нет, вот, пожалуйста, — после пива почувствовал определенный позыв. Начал пробираться сквозь народ, который все торговал и торговал под вопли колонок.

«Человек — душонка, обремененная трупом». Пари, что Эпиктет выдал это, не задумываясь. Где ж тут заведение?…

Сквозь тонкую стенку туалета, что помещался в высоком вагончике, Михаил услышал звуки идущей позади вагончика то ли купли-продажи, то ли тихой разборки. Он не особо улавливал, пока там не охнули, не затопали почему-то сразу в две стороны быстрые разбегающиеся подошвы. «Здрасьте, не хватало! — Он разом представил осевшего в грязь пырнутого. — Мужик. Девчонка хоть единожды, да завизжала бы. Как хотите, а я изображаю пропажу свидетеля».

Пацан в дешевенькой, но опрятной болоньевой курточке шмыгал носом, рассматривая веер ровно нарезанных бумажек, с обеих сторон обрамленных серо-зелеными купюрами. Михаил испытал облегчение.

— «Кинули» вас, молодой человек?

— Ага.

— Не пользуйтесь посредничеством незнакомых граждан в обменных операциях. Такие операции незаконны.

— Мне надо-то было двести долларов. Они «лимон» заломили. Дешево. Я думал, чего за такие деньги не взять. А они… Пацан шмыгнул носом.

— Гм, уместней было бы наоборот. Ты «зелень» на родные бы менял. Баки-то тебе зачем?