— Тогда, мадам, тащите еще шесть стандартных рационов питания, две смены белья, батареи для приборов ночного видения и упаковку антибиотика, наиболее подходящего для лечения раневой инфекции.

Антибиотик он решил попросить на всякий случай — кто его знает, вылечила ли «искра жизни» Бена и Ежа полностью? Вдруг опять воспаление начнется…

— Э, нет, — он удержал собравшуюся было высвободиться Полину. — Идемте вместе. Сейчас вы попросите охранника, чтоб он пропустил нас внутрь. Скажете, что у нас надо взять пробы крови, например… Ну, придумайте что-нибудь, вы же ученая…

Когда они уже собирались выходить из ворот, Полина, до того семенившая сзади, осторожно тронула Романа за рукав:

— Контейнер… — напомнила она.

Роман в ответ снова улыбнулся фирменной улыбочкой. И на всякий случай еще отрицательно помотал головой — а то вдруг Полина его улыбку неправильно поймет.

«Ага, как же — отдам! Щас! Есть такое слово — «щас».

Но она поняла все правильно. Потому что сразу скисла, а заискивающее выражение лица сменилось бессильной злобой.

— А вот не надо было замахиваться на безопасность нашей родины, — напоследок добавил Роман тихо и даже ласково, наклонившись к уху неудачливой шпионки.

* * *

Бен присел бочком на подоконник. Высунулся в пустой оконный проем. По лбу мазнул порыв холодного сырого ветра. Равнина пуста. Никого не видно. Может, взять бинокль? Надо было Генке сказать, чтоб принес снизу… На лестнице затопали тяжелые шаги.

Генка тащил на плече увесистый рюкзак.

— Бери свой ствол и пошли-ка в тот кабинет.

Там он брякнул на пол рюкзак, выудил из него набор для чистки оружия, и указал на лежавшие на столе свои пистолет и «калаш»:

— Вот. Займись-ка делом.

— Каким?!

— Ну, ясно каким! — передразнил Ёж. — В стволах нагара полно! Вчера стрелять стреляли, а оружие никто не почистил!

— Да мой же чистый, — заупрямился Бен. — Я его чистил аккурат перед тем, как мы отсюда уходить собрались, и больше не стрелял!

— Ничего, еще разок почистишь, ему от этого хуже не будет! А в моем точно нагар. Я вырубился, а Завхоз не позаботился…

— А твое-то я с какой радости должен чистить?!