Вольно или невольно ему приходилось касаться военных новостей, и тогда Тихон транслировал информацию в радиосеть Скита. Сводки были на удивление однообразны: отбили-уступили, проиграли-захватили. Некоторые колонии перескакивали из рук в руки так часто, что превращались в загаженные пустыни, да и население после двух-трех эвакуаций – это когда успевали – не особенно рвалось назад.

Из передач, а впоследствии из перехватов Алекс, стало известно, что армия Конфедерации обзавелась новой техникой. Судя по всему, ничего революционного изобретено не было – очередные вариации на тему старого доброго Т-12. Эксперименты с волками постепенно сошли на нет, даже перисты заменили умопомрачительными летающими штуками, именовавшимися длинной, заковыристой аббревиатурой. И уж, конечно, никаких животных в названиях.

Конкуры, чтобы не сказать большего, в хвосте не плелись: полностью сняли с вооружения всю ракетную технику, а за ней и лазеры. Вновь модернизировали электромагнитные пушки и излечились от гигантомании – слоны и киты ушли в прошлое, им на смену явились другие машины, получившие у операторов совсем не боевые клички: «боров», «ишак» и почему-то «соловей».

В результате между земной и конкурской техникой держался относительный паритет, и если какая-то из сторон разрешалась свежей технологией, то другая в это время уже вынашивала достойный ответ. Научная мысль, а с ней и военная удача, как две шлюхи таскались по враждующим домам и не могли решить, где же им остаться. После прослушивания новостей на Ските возникали стихийные дискуссии, неизменно выдыхавшиеся на одном и том же: эта война никогда не кончится.

Тихона данная тема не волновала. Во время жарких споров, грозящих новыми перестрелками, он предпочитал беседовать с Алекс. Из-за дополнительного блока связи ее машина всегда выделялась в общей массе, но даже и не видя второй башни, Тихон научился ее узнавать по мельчайшим царапинкам на броне. У каждого танка этот рисунок был неповторимым и заменял то, что у людей принято называть внешностью.

Разговоры с Алекс иногда были интересны, иногда не очень, но они никогда не утомляли. Со временем Тихон к ней так привык, что начал неосознанно воспринимать ее как реальное лицо из собственной биографии. Ему все казалось, что они встречались раньше, и он мучительно выжимал из памяти эпизоды, где она могла бы появиться. Это смахивало на самоистязание, ведь они давно уже выяснили, что пересечься им было негде: Алекс, также как и он, покинула свою колонию лишь однажды.

Вот это Тихона и угнетало больше всего. Он был уверен, что встреться они в жизни, в нормальных человеческих телах, их судьбы сложились бы иначе, и, самое главное, они сложились бы в одну. Алекс против таких фантазий не возражала, хотя как-то намекнула, что кроме расстояния существуют и другие причины. Тихон не стал допытываться, какие именно, – он боялся разрушить свой воздушный замок. Позже он перебрал в уме все возможные препятствия и пришел к выводу, что непреодолимых среди них нет. Единственной помехой могла быть разница в возрасте, однако он вспомнил, что его отец на двенадцать лет моложе матери, и отверг эту версию, как и все прочие. Да, он не сомневался: сведи их жизнь, они бы навсегда остались вместе. Значит, просто не повезло.