Но главное заключалось в другом. В этом зомби чего-то не хватало. Он ощущался по-иному, чем его собратья, с которыми Иксу приходилось сталкиваться ранее. От тех исходили волны смертельной опасности, а этот излучал чистый страх, и ничего более.

В каком-то дальнем закутке мозга вспыхнула надежда, но Икс не дал ей разгореться. Он увеличил меры предосторожности. Это могла быть ловушка. Морок дьявольски изобретателен, и кто его знает, не начинен ли этот живой робот пластиковой взрывчаткой.

Икс и Одинцов молча рассматривали стоявшего к ним вплотную зомби. Палец Одинцова лежал на курке, а ствол «узи» упирался в ребра незнакомца. Это был мужчина среднего роста с лицом землистого цвета, заросшим многодневной щетиной, от него шел тяжелый запах немытого тела.

Икс преодолел отвращение и углубился в анализ мозга стоявшего перед ним человека.

Спустя минуту он готов был пуститься в пляс от радости. Свет истины, как молния, пронзил все его существо. Он понял. Понял ВСЕ! Теперь Мороку – конец! Этот невзрачный и дурно пахнущий зомби стоил больше всех сокровищ мира, ибо они были ничто в сравнении с той тайной, которую Икс только что для себя открыл.

Икс с трудом справился с бурей захлестнувших его эмоций и повернулся к старшине, который был готов в любой момент пустить в ход оружие.

– Опустите автомат, старшина. Это свой. Если со мной что-нибудь случится, вы должны доставить его наверх живым и невредимым и передать лично в руки профессору Гринбергу. Это приказ, – добавил он, чтобы его слова лучше дошли до сознания старшины.

– Не беспокойтесь, Шеф! – заверил Одинцов. – Я доставлю наверх эту кучу дерьма в целости и сохранности. Кстати, через минуту появятся крысы.

– Уходим, – кивнул Икс. Он послал зомби импульс «Я свой!» и освободил его от своих ментальных объятий. Икс, конечно, мог сориентировать его на режим телепортации, как, впрочем, и сам мог в любую секунду оказаться наверху, у друзей, но это было опасно, поскольку это требовало большого расхода энергии, что могло вызвать переполох в стане Морока. Он не хотел ни на миг расстаться с ценной добычей. Не мог он также оставить здесь одного Одинцова наедине с крысами, кроме того, ему хотелось самому поближе взглянуть на этих удивительных существ.

…И едва не поплатился за это. На его голову словно опустился многотонный молот, а в черепную коробку вонзились тысячи острых шипов. Это состояние длилось недолго, но когда закончилось, Иксу показалось, что его голова превратилась в мешок с битым стеклом.

Пока он приводил себя в порядок, Одинцов уже стегал галерею длинными огненными плетями из своего «узи». На них надвигался серый вал огромных крыс, издающих злобное завывание и отвратительное чавканье. Ближайшая особь была от них уже метрах в двадцати. Она неслась с такой скоростью, что ее ноги, казалось, не касались земли, а огромные фосфоресцирующие глаза напоминали собаку Баскервилей. Все это походило на горную лавину, от которой нет спасения.