Кокошин сказал: «слово офицера». И, кажется, при этом улыбнулся.

Немаляев медленно снял наушники и бросил их на стол. Магнитофон продолжал записывать – на втором аппарате тем временем меняли бобину.

Студия находилась в доме напротив, так, что Нуркина можно было еще и фотографировать, но на это Немаляев указаний не давал. Ему вполне хватало фонотеки: левый шкаф – треп Нуркина в квартире, правый – в машине. Оставалась еще мертвая зона – улица и различные места, которые он посещал, но Немаляев не думал, что Влад станет изрекать какие-то эпохальные вещи на ходу.

В некоторых случаях, например, когда Нуркин ходил к профессору Крючковскому, он сам записывал все беседы и сам же вручал Немаляеву пленки. Немаляев складывал микрокассеты на отдельную полочку – рядом с большими катушками они смотрелись неуместно. На этих кассетах было много всякого разного, подчас – натуральный компромат. Немаляев удивлялся, как легко и безоглядно Влад отдавал ему эти записи, и уж конечно не сомневался в их подлинности. До сегодняшнего дня.

Он взял со стола наушники и, не одевая, поднес к левому уху. Кокошин, судя по голосу, был уже прилично пьян. Он без остановки рассказывал казарменные анекдоты, а Нуркин наверняка продолжал рисовать свои дурацкие решетки.

Немаляев хлопнул в ладоши, требуя внимания. Трое операторов, поджарых юнцов с нечесаными патлами, развернулись в креслах и дисциплинированно замерли.

– Так, братцы шпионы. Кто из вас может провести экспертизу? Быстро и грамотно.

– На вашей технике – любой, – сказал тот, что сидел ближе.

– Вот ты, любой, и иди сюда. Возьми на полке кассеты, вон те, маленькие, и проверь. Сколько тебе нужно?

– Смотря что проверять.

– Не знаю.

– Тогда и я не знаю, – бесхитростно ответил юноша, унося кассеты.

– Ишь ты… – проронил Немаляев.

Эта непосредственность его сначала бесила, потом развлекала и, наконец, стала доставлять какое-то необъяснимое удовольствие. Малышовка – а про себя он их называл только так – была самой странной командой из всех, что он видел. И, не исключено, самой сильной. Немаляев не мог представить себе мир, где эти ребята выросли, где их с шести лет готовили к диверсионно-разведывательной работе, и где она, их работа, активно использовалась.

В своем слое они погибли одновременно – все пятеро и, оказавшись здесь, в течение двух дней вновь собрались в команду. Прежде, чем он нашел с малышовкой взаимопонимание, между ними легла кровь.

Он их простил. Возможно, из-за того, что кодекс чести старого уголовника воевать с сопляками не позволял, возможно – потому, что Немаляев сразу понял, насколько они могут быть полезны. Телекамеры, установленные в бункере, зафиксировали, как один из малышей сломал позвоночник камээсу по самбо, вскрыл кодовый замок и, опередив автоматную очередь, сосватал еще два трупа. Все – за сто двадцать секунд. Нормальный взрослый за это время и в уборную сходить не успеет. А семнадцатилетний юноша отправил на тот свет пару неплохих бойцов и с ними Маэстро.