— Не позволите мне, — уточнила Тори, улыбнувшись при мысли, что на инквизитора может подействовать упрямое наследие Мирель.

— Да.

Тори потерла лодыжку. Закрывшаяся рана начала чесаться.

— Он заявит, что мы сговорились и сами поранили друг друга ножом.

— Оми-лаи знает, что в проблеме фермы Ходжа все еще существуют неизвестные факторы. — Джейс поднял нож и повертел его в руках. — Этот нож — замечательный образец примитивного мастерства. Он очень старый, и им часто пользовались. — Джейс сел на стул возле арфы, внимательно разглядывая нож.

— Почему вы не рассказали мне, что вы и есть Сквайр Сильвии?

Джейс покачал головой:

— Я уже не тот человек. Ваш вопрос нелеп, а тема не относится к делу. Вам достаточно ответов?

— Вы не могли бы исполнить вашу почетную песню?

Джейс посмотрел на нее.

— Могу, но только приблизительно. У меня отсутствует сложный вокальный аппарат калонги, от которого главным образом зависит впечатление, создаваемое музыкой. — Он снова перевел взгляд на нож. — Не поощряйте неосуществимые фантазии, Тори. Бы уже достаточно навредили себе, обратив вашу привязанность на неподходящих мужчин, а потребитель реланина ничем не лучше их.

— У вас необычайное самомнение, — сухо произнесла Тори.

— Как вы поняли по предыдущему расследованию, — спокойно отозвался Джейс, — наблюдение Сессерды не оставляет непроницаемыми мысли его субъекта. Прошу прощения.

— Не будьте таким невыносимым и сканируйте кого-нибудь другого. Из вас и защитник-то средний, так как в вашей компании я столкнулась с большим количеством неприятностей, чем без нее.

Джейс встал и молча удалился. Тори передвинула свой стул вперед и положила ноги на маленький каменный стол.

— Прабабушка никогда не потерпела бы такой самонадеянности, — пробормотала она. — Неосуществимые фантазии — вот еще! Если мы доживем до возвращения корабля теураи, я научу вас уважать наследие Мирель, мой дерзкий инквизитор-соли. — Тори уронила голову на спинку стула. — Еще пять дней… — Она старалась не думать о невидимом враге, наносящем удары в темноте.

Глава 37

Глава 37

Оми наблюдал за садоводом-стромви с беспокойством, граничившим с неодобрением. Хотя Нгури дружелюбно болтал о розах и подрезании корней, Оми ощущал его скрытый гнев как явный источник опасности. Причина и направленность этого гнева оставались неясными.

Оми видел немало возможных поводов для бешеной злобы, которая кипела в обычно мирных стромви. Инквизитор посетил мертвое поле, где был выращен релавид, и знал, что заражение могло быть очень сильным. Ему не удалось увидеть крылатых насекомых, но он считал весьма значительной возможность их завоза в качестве опылителей релавида. Да и само создание фермы Ходжа Оми рассматривал как угнетение коренного населения Стромви.