— Вождь клана… — предупреждающе начал Роаке.

— Молчать! — прервала его Акрас. — Ты утверждаешь, что предатель-реа мертв. Если это правда, значит, эта женщина — наиболее вероятное орудие его казни. Если же твое заявление ложь, то Арес прав, называя тебя недостойным, и я не желаю больше тебя видеть. — Роаке нехотя поклонился, стоя у стены пещеры и все еще держа наготове оружие. — Мой отец, Расканнен, был великим вождем клана, — продолжала Акрас. — Биркай убил его и моего мужа Загаре. Он клялся в любви к тебе? — Тори не ответила, но это не заботило Акрас. — Биркай легко дает подобные клятвы. Он забрал у моего народа честь, а у меня — все. — Она коснулась шрамов на лице. — Я поклялась уничтожить его.

Арес спрыгнул из верхней комнаты и недоверчиво уставился на брата. Роаке приветствовал его небрежным жестом, но Акрас не сделала паузы в своем монологе.

— Я наблюдала за ним в течение многих спанов, а он ничего не подозревал. Даже когда я убила его жену-соли, он не узнал своего врага. Я надеялась, что инквизиторы допросят Биркая и разоблачат его злодеяния, но он избавился от тела жены, прежде чем кто-либо узнал о ее смерти, и притворился, будто она бросила его.

Отвращение, испытываемое Тори к признаниям вождя клана, не могло отвлечь ее от нависшей угрозы. Арес извлек длинный нож с бронзовой рукояткой — точную копию оружия, которое Джейс отобрал у Акрас. Роаке поднял свой пистолет. Акрас выглядела рассеянной, но прежде чем кто-либо из братьев осмелился осуществить свое смертоносное намерение, властно подняла худую перевязанную руку. Нож словно застыл в кулаке Ареса, едва сдерживаясь, чтобы не пронзить сердце Роаке. Тонкие пальцы вождя клана согнулись в безмолвном приказе.

Рука Ареса тяжело опустилась — он с явной неохотой спрятал кинжал в ножны. Роаке оставался настороже, но также опустил оружие. Арес смотрел на него с бешеной злобой, но оба брата молчали, и Акрас продолжила свое повествование, полное горьких сожалений о том, что она потеряла:

— Предатель вынудил меня жить во лжи, как жил он сам, но я восстановлю свою честь, когда вырву у него сердце, ибо именно сердцем он нанес мне самое тяжкое оскорбление.

Внимание обоих братьев сосредоточилось на вожде клана. Арес медленно прислонился к стене рядом с Роаке. Казалось, оба забыли о личной вражде.

Тори рискнула посмотреть на Нгину и встретила испуганный взгляд юной стромви. Нгина беспокойно защелкала, но Акрас как будто не слышала ее.

— Ты понимаешь, — продолжала она, — что я должна своим ножом искромсать останки предателя-реа. Соли не следовало отбирать у меня кинжал. Он заплатит за это. Я приказала своим воинам снова схватить его. На этот раз я сама позабочусь о его устранении.