И тогда я увидел лицо Светы. Черное, обугленное лицо. Ее волосы также почернели.

Что же ты с собой творишь, девчонка!?

На ее обугленном, дымящемся черной пеленой теле, запятнанном грязью и кровью, неподвижно лежали два израненных, пепельно-черных щенка. Ее целая, почерневшая рука все еще гладила щенков, но они не шевелились. Затем Вожак, аккуратно запрыгнув на крупный камень рядом с ней, осторожно склонился над ней, лизнул ее в щеку и что-то тихо прорычал горловым звуком, спрашивая о чем-то.

— Они еще живы, — еле слышно прошептала она. Вожак опять что-то прорычал и осторожно снял своей пастью одного из щенков. Малыш не отреагировал, повиснув комком черной шерсти. Затем…

Я зажмурился, но не успел. Я видел, как откушенная голова малыша покатилась по камням, а одна из самок громко, жалобно заcкулила. Но я слышал этот мерзкий звук сомкнувшихся челюстей, способных играючись перекусить ногу человека пополам.

Вожак сделал выбор и потянулся ко второму щенку. Светлана зарычала и прикрыла щенка руками, мерцающими черной дымкой.

На шерсти черненького щеночка, тоже покрывшегося дымкой, проступили оранжевые пятна. Затем щенок заскулил. Светлана резко выдохнула воздух. Застонала. Вожак стоял перед ней, наблюдая. Но не вмешивался. Значит, дела у Светланы совсем плохи, если собака следит за тем, чтобы она не потеряла сознание.

Наконец она, еще раз очистив щенка, убрала с него целую руку. Тот уже шевелился. Затем встал на лавки и тявкнул, побежав к своей маме, которая сразу же стала вылизывать ему бело-оранжевую шерсть.

Светлана приподнялась, и что-то прорычала по-собачьи.

Я, немного подумав, выключил камеру. Сотру запись, и плевать мне на начальство! Им бы поменяться с ней местами.

Светлану трясло, как в лихорадке. И, боже мой — кожа да кости. Она здорово похудела, словно не ела с неделю. Ее лицо осунулось, все тело было каким-то угловатым. Кожа оставалась черной, не светлела. Значит вот как — обугленной, дымящейся головешкой — я выглядел бы через пару часов, если бы меня не очистила от Черноты Светлана.

Она тем временем, закрыв глаза, подняла руки в стороны, а собаки поторопились отойти подальше от своей спасительницы, вокруг которой взвился Черный Ветер — настоящая, непрозрачная пелена, переходящая в отблески темно-алого. Мне на секунду показалось, что кожа Светланы посветлела — черный цвет кожи горел теперь красноватым отливом, словно она выжигала в себе смертельную для всего живого энергию. На несколько секунд она стала почти невидимой, и черная пыль хлопьями сыпалась под ее ноги.