– Замерзнет пиво.

– Я ж тебе не на улице его пить предлагаю, – расплылся в улыбке Потапкин. – Вон, смотри, кафешка есть.

Володя пожал плечами, и они пошли в кафешку. Взяли по пиву и по шаурме, правда, уже в развернутом виде, на тарелке. Вторая шаурма полезла в Володю со скрипом. Эту дрянь есть можно, как булки из «Макдоналдса»: либо с очень большой голодухи, либо с похмелья, когда тянет напихать в себя какой-нибудь гадости, зная, что хуже все равно не станет.

Андрюха болтал без умолку. Рассказывал что-то, шутил. Володя слушал вполуха, чувствуя благодарность за то, что Потапкин не требует никаких историй от него. Говорить не хотелось. Вообще хотелось лечь, закрыть глаза и заснуть, зная, что все позади.

Вскоре пиво кончилось, и они пошли на перрон. Поезд уже стоял длинной кишкой, будто набирался сил перед отбытием. Как муравьи к муравейнику, сползались к нему пассажиры и группки провожающих. Курил возле вагона проводник в безрассудно расстегнутой, несмотря на мороз, форменной куртке.

Билет посмотрел, а вот от протянутого паспорта потапкинского соседа отмахнулся, и Володя незаметно сунул документ другу.

Огляделся на всякий случай, но ничего подозрительного не заметил. Он молчал, думая о том, как там мама с Олей, и что он им так и не позвонил, и что не придумал, как сказать Оле про смерть родителей. Андрюха тоже примолк.

– Ладно, пойду я, – выдавил Володя.

– Я дальше провожать не буду, – сказал Андрей. – Не люблю по тамбурам тереться. Ты хоть звони иногда.

– Позвоню, – искренне пообещал Володя. – А ты...

– Приеду летом, – отозвался Потапкин. – С сессией разгребусь и приеду. Эх, жаль, я не маг, я б ее досрочно закрыл. Сказал бы какую-нибудь абракадабру и все преподы мне заранее зачетку оценками изрисовали бы до самых госэкзаменов.

– Балда ты, Андрюха, – улыбнулся Володя. – Твое счастье, что ты не маг.

Они обнялись на прощание, и Володя полез в вагон. В купе уже сидели попутчики. Папа, мама и шебутной пацан лет семи. Шуму от мальчишки будет много, это Володя понял сразу. Как понял и то, что толку от родительских нравоучений будет мало. А еще он успел подумать, знакомясь с соседями, что нижнюю полку придется уступить.

– Ой, а вы не могли бы с нами поменяться? – смущенно полюбопытствовала мама мальчишки.

Володя кивнул не то ей, не то собственной проницательности и полез наверх. Оттуда выглянул в окошко. Потапкин все еще стоял на платформе и курил. Увидав в окне Володину физиономию, подошел вплотную к вагону и намалевал на стекле бычком цветочек. Дыхнул. Окно мгновенно запотело, только корявый рисунок остался четко прорисованной линией.