– Не дождётесь!

Впрочем, никого эта бодрость не обманула. Ваня взял дочку на руки, ушёл на веранду и долго её баюкал, временами прикладываясь к бутылке. Потом пришла мать и унесла ребёнка в дом.

Запой продолжался три дня, до того момента, когда в порт пришёл гонец и принёс известие о смерти Деда.

Эта новость доходила до сознания Ивана тяжело. Долго. Сквозь алкогольный туман и качающуюся Вселенную.

Маляренко поднялся на ноги. Пол веранды ходил ходуном и норовил ударить его по лицу.

– Не дождётесь!

На последних граммах сознания Ваня вылил остатки пойла на землю.

– Олег, пошли кого из пацанов за Толиком. Мне нужна лучшая его бричка. Еду я, мои…

Иван послал все свои заморочки к чёрту.

… женщины. Ты и Семёныч. Немедленно!

Капитан вытянулся по струнке и откозырял. Душа, несмотря на грустную весть, пела.

'Он снова с нами!'

Бахчисарай Ивана снова поразил.

'Всего-то год меня здесь не было! Или чуть больше'

Почти три десятка капитальных каменных домов стояли вдоль широкой мощёной улицы. И это не выглядело деревней. Это был… город. Городок. С красивыми палисадниками, клумбами и… Ваня о…ел, с маленьким фонтанчиком на центральной, возле 'кремля', площади!

'Ну ребятки! Я даже не знаю что сказать! Я-то думал, что моя усадьба хороша, но это…!'

До Ивана дошла разница.

В Севастополе жил он, человек авантюрный, склонный к путешествиям и приключениям, а здесь жили простые, работящие люди.

'Завидовать – дурно! Завидовать – дурно!'

Маляренко включился. Вся хандра слетела, как прошлогодняя листва. Снова запахло разнотравьем, зашумел ветер и запели птицы. Снова, как когда то давно, после первого затяга кальяна, 'навелась резкость'.