Знали об этом единицы, знакомый Богдана услышал об этом случайно, но верил этому. И верил, что проболтавшиеся живут недолго и умирают нехорошо.

Богдану пришлось разговор закончить и уйти.

— Теперь, — с некоторой даже грустью в голосе закончил Богдан, — связей у меня среди цыган нет и не будет. И появляться мне на Журавлевке не стоит. Так мне сказали неплохие, в общем-то, люди. Тебе это что-то дает?

— Тебе прямо ответить или уклончиво?

— Прямо.

— А черт его знает, товарищ старший лейтенант, черт его знает, — пробормотал Влад. — Время покажет.

Он глянул на часы — почти десять. Время летит быстро, только Серый что-то замешкался.

И тут зазвонил телефон.

Влад направился в комнату, снял трубку.

— Кто говорит?

— Это Серый, — сказал Серый. — Встретиться нужно.

— Боюсь, что нет, — ответил Влад.

— Я серьезно говорю, — повысил голос Серый. — Это нужно тебе в первую очередь.

— И снова скажу: нет. Не хочется мне с тобой встречаться, ибо не разговариваю я с лжецами, и с шулерами играть не сажусь. Сам такой, а притягиваются только противоположности.

Серый помолчал, переваривая тон Влада и пытаясь расшифровать содержание.

— Ты пьяный? — спросил он после паузы.

— Не с моим счастьем, — зло (надеясь, что звучит зло) процедил Влад. — Трезвый и злой.

— Вот даже как ... — В голосе Серого проступили усталость и разочарование. — Что на этот раз тебе под хвост попало?

— Покойничек один. Очень шустрый такой, не по чину.

— Ты о цыгане у тебя перед домом?