— В голову.

— А куда мне его бить? В голову, она ему все равно не очень нужна, колется он в руку. — Богдан с сомнением посмотрел на остатки колбасы. — Вот. Так он сообщил, что да, прямо над ним жил художник... Жил-был художник один...

— Да съешь ты ее, в конце концов! — не выдержал Влад. — Засунь себе в пасть, пережуй, проглоти — я подожду.

— Не попрекай меня едой, — обиженно произнес Богдан, но колбасу взял и съел. — Да, жил художник, так себе, не супер. Бабок у него не водилось отродясь, пару раз даже к моему наркоше заходил, одалживался, но отдал все точно и в срок. Да. Потом попал в больницу. Угадай, в какую?

— В дурдом.

— Угадал, призовая игра. Это три месяца назад он туда попал, а перед этим, год назад, он загремел в хирургию, с черепно-мозговой травмой. Не сильной, но хорошей — нарвался на группу малолеток, которым что-то там в художнике не понравилось. Из больницы он вышел через пару недель, и все стало хорошо. Даже деньги начали появляться. Даже выставка у него образовалась как раз перед тем, как в дурку загремел. Первая личная выставка. У них это как орден. Выставка прошла, виновник торжества устроил попойку для узкого круга, а через неделю его и забрали. Санитары, когда увозили, сказали, что последствия травмы.

Богдан сделал паузу, задумчиво глядя в свою чашку.

— Это все?

— Как же все, я еще про голую бабу не рассказал и про групповуху. — Богдан вздохнул и поставил чашку в мойку. — Взорвалась квартира ночью, банально, никого не убило, но начался пожар, бравые пожарные все водой залили, но сосед снизу никуда не ушел, у него там инструментарий и клиентура. Да... Казалось бы, тупик. Любой другой сыщик спасовал бы, отправился бы — и это в лучшем случае — в дурку, стал бы наводить справки, все затянулось бы, а ему было сказано результаты добыть незамедлительно и побольше. Что сделал гениальный сыщик Богдан Лютый? А гениальный сыщик Богдан Лютый узнал у наркоши, где именно проходила выставка, и отправился к владельцу арт-галереи «Задница» Вениамину Сигизмундовичу Феофилактову.

— В три часа ночи.

— В четыре утра. Но тоже хорошо. Дверь там была бронированная, я проявил настойчивость и изощренность в переговорах через дверь, пообещал лично посетить первую же выставку и проверить карманы богемы на предмет химии. Знаешь — подействовало. Очень вежливый господин, предложил выпить и приглашал заходить просто так, на вечеринки. Обещал познакомить с девочками. Но про Каменецкого ничего нового не сказал, сказал только, что выставка закончилась, что имела некоторый успех, кое-что даже продалось, кое-что осталось в кладовой. Ему ж нужно было освободить помещение для следующего показа. Места у него мало, все он отдал бывшей пассии Каменецкого, Агате.