Мужчина кивнул и отошел в сторону.

— Прошу, — сказал Кроха. — Я — возле водителя.

— Место смертника. — Влад сел в машину. — Слышал? Так называют это место на Западе. Только наши и арабы считают переднее сиденье крутым и престижным.

— А мне нравится тут, — ответил Кроха. — Все видно.

Кроха закрыл за Владом дверь, сел возле водителя. Машина тронулась.

— А давай я тебе пистолет отдам, — предложил Влад. — А то, боюсь, не совладаю с собой и поддамся соблазну.

Кроха, не оборачиваясь, протянул свою лапищу — пистолет лег ему на ладонь, как игрушечный.

— А ты смерти не боишься, значит? — Влад откинулся на кожаном сиденье, вытянул ноги. — Такой спокойный.

— Если бы какого мелкого сявку везли — обшмонал бы и даже шнурки бы забрал. А вы ведь человек серьезный, не просто так едете, надеетесь подельщиков своих спасти. — Кроха небрежно сунул пистолет в бардачок. — Не, перед домом вас, само собой, обыщут, чтобы без проблем. Но это уже не я. Это пацаны из ближнего круга.

— А ты, выходит, подай-принеси и подохни, когда скажут?

— Выходит, — вздохнул Кроха. — Но и вы не генерал. Не знаю, чем вас манил Серый, но ведь вы согласились. И подать, и принести, и...

Кроха прервал фразу, в воздухе так и повисло непроизнесенное «подохнуть». И Кроха, и Влад это прекрасно понимали.

— А хочешь, Кроха, я тебе скажу, чего от меня Шкворень хочет? — ласково поинтересовался Влад. — Скажу. И даже где я это прячу, тебе сообщу?

— Типун вам на язык, Владислав Александрович! — Кроха даже руками замахал. — Только попробуйте — вырублю, кляп в рот вставлю и наручники надену. Это ж приговор. Я не знаю, что там у вас срослось, только мне этого знать не положено. И нежелательно...

— Не возражаешь, я вздремну? — спросил Влад.

Ему не хотелось продолжать этот дурацкий разговор. Он сам напросился на встречу только с одной целью — выручить ребят, а Кроха рассказывает, что шансов все равно нет. Никаких шансов нет.

Влад хотел просто прекратить разговор и посидеть несколько минут с закрытыми глазами, обдумать свои дальнейшие действия. Слишком поздно он сообразил, что изделие сатра все еще у него в кармане, а пальцы левой руки все еще скользят по его теплым нитям.

* * *