— Уйдите, отстаньте! Я не хотел, я не виноват! Вы сами…

А темнота шептала ему в ответ: «Виноват… Хотел… Хотел»…

— Не-ет!

— Да-а…

* * *

— А Марик сегодня будет с папой строить шалаш? А Марика, наверное, уже ждут Жужа и Дик. А скоро к нам сюда сядет папа…

Марик ерзает на руках у мамы. Сидеть неудобно, он постоянно сползает на пол, капризничает. Ему кажется, что они едут уже целую вечность, постоянное мелькание людей перед глазами, надоело, и он вот-вот расплачется, но мама шепчет ему что-то ласковое, рассказывает, спрашивает, пытаясь отвлечь внимание и успокоить.

— А Марик поспит немножко?

И вот уже он послушно засыпает, и открывает глаза, только когда объявляют станцию. Сонно оглядывает вагон, спрашивает: «А папа где?», и опять засыпает. Ему хорошо, он спокоен: мама защитит, она тут, рядом.

— Станция «Площадь Муж…»…

Объявление прервалось на полуслове, вслед за этим погас свет, а потом из глубины туннеля послышался нарастающий гул; немного, и он догнал поезд, превратившись в оглушительный грохот. Вагон дернулся, люди стали падать, заваливаясь друг на друга. Послышался звон разбитого стекла, кто-то закричал… А потом погас свет.

Навалившаяся темнота была густой, вязкой, забивалась в нос, горло, мешая дышать… Марик закричал, забился на руках у матери. И мгновение спустя, беснующаяся в панике толпа вырвала его из ее рук, вынесла за собой.

— Марк!!!

То, что его не затоптали, было поистине чудом, Марик упал под вагон и поэтому отделался лишь царапинами и синяками. Кто-то бежал мимо, спотыкался об него, но никто не пытался поднять и помочь.

— Мама-а!

Вот он ухватился за чью-то руку…

— Отцепись!

Толчок был такой сильный, что малыш отлетел в сторону, упал, больно ударившись о шпалу. Тогда он встал на колени и пополз. Он точно знал, куда надо уползти, чтобы выжить в этой давке…

Охрипшего от крика, грязного, зареванного, мать разыскала его, забившегося под поезд, когда толпа схлынула и включилось аварийное освещение.

Помнил ли он все это в подробностях? И да, и нет. Нет, потому что тогда он был слишком мал и не понимал до конца, что происходит вокруг. И да, потому что практически каждую ночь вновь и вновь переживал этот ужас. Теперь уже во сне.