– Ну вот! А сам все философию ругаешь.

– Да это уж так… дурная привычка.

Алексей вспомнил почему-то про жену Слепяна… ну, теперь уже вдову:

– Как она там?

– Ну как! Рыдает. А что толку-то… Эх, вот ведь судьба-злодейка, а? И Старостин тоже… Не захотел стрелять в ту дуру, а глядишь, пальнул бы, так сейчас жив был… Тут поневоле философом станешь, глядя на это все!

Появился Подольский.

– Высоколобые представители науки вышли на связь с большими боссами, – сообщил он.

– Ну, я потопал к ним. – Ракитин выбросил окурок и направился к зданию базы.

– Как считаешь – сумеют договориться? – спросил Валеру журналист.

Тот пожал плечами – а кто же их знает, этих интеллигентов.

– Нет, ты понимаешь? – Алексей положил другу руку на плечо. – Если им удастся доказать, что мы не заразны и не опасны, то нас выпустят. Выпустят! А? Туда, на «Большую землю». Возможно, посидим в карантине месяц-другой. Но вырвемся, наконец, из этого ада! К нормальной жизни… Даже не верится! Пытаюсь представить – и не могу… А если правду сказать, и не представляю. Мне кажется, что я всегда так жил – бои, атаки, зомби эти… Как будто так и должно быть, вот такая жизнь! А прошлое теперь как в дымке, словно годы минули. Годы, годы, годы… Время! Странная штука, да?

Подольский молча выслушал монолог друга, едва заметно качнул головой, улыбнулся:

– Ты стал другим.

– Еще бы! А ты разве нет?

Валерий поднял взгляд, обвел им безнадежно далекое голубое небо… и уже без улыбки сказал:

– А мне другим стать не позволено.

– То есть?! – опешил Алексей.

– То есть для всех вас, может, и будет она, нормальная жизнь. Но не для таких, как я. Нас со Штепой скорее всего снова закроют. Мы ведь преступники, осужденные… Бээсники – понимаешь?..

Алексей растерянно повертел головой, поискал доводы против и не нашел ничего лучшего, как брякнуть:

– Ну отсидишь еще пару лет. А там под амнистию! Ты все это время был на нашей стороне, защищал от врагов. Не мародерствовал. И поэтому… – Он покачал головой. – Ну, не знаю, что еще сказать…