– Мафон и… Николай тоже. Они… я покажу где.

Ой, не понравилось почему-то Тихомирову это предложение! Зовут, ишь ты… В бараке не могли подойти, обговорить, если возникли вопросы? Для этого вовсе не нужно где-то таиться, прятаться – коли уж у них тут даже стукачи прикормлены.

Сплюнув под ноги, Максим пожал плечами и быстро зашагал следом за Микушкиным. Пацаненок петлял, словно заяц, не доходя до «молодежного» барака, резко свернул влево, затем обошел сложенные штабелем доски, груду кирпичей, какие-то камни… и вдруг совсем исчез! Вот в буквальном смысле слова – прямо на глазах. Только что был – и нету. Словно сквозь землю провалился. И действительно, сквозь землю – именно оттуда и зазвучал чуть приглушенный голос:

– Сюда, дяденька.

Сюда… Господи! Голова пацана торчала из канализационного люка.

– Это что же, мне тоже сюда лезть что ли?

– Лезьте, дяденька. Да вы не переживайте, здесь сухо, чисто… ход это.

– Ах, вон оно что – ход…

Максим хмыкнул – в конце концов, если уж так хотели, могли бы и в бараке его замочить – и полез следом за провожатым.

Под землей было темно, идти приходилось осторожно, а кое-где – и ползти, хорошо, что у Микушкина оказался фонарик.

– Долго еще? – нетерпеливо спросил молодой человек.

– Немного уже осталось. Скоро придем.

– Придем? Скорей приползем уж.

Оп! Максим больно стукнулся головой о металлическую скобу…

– Пришли, – откуда-то сверху сообщил проводник. – Тут лесенка. Поднимайтесь!

Лесенка… Раньше-то не мог сообщить, черт?

Сверху явно пробивался желтый дневной свет, мерцающе-призрачный и туманный. Почему-то пахло жареной колбасой и огурцами. Юркая тень подростка выбралась наружу первой…

Тихомиров осторожно высунул голову, осмотрелся – подземный ход привел путников в какое-то большое гулкое помещения, цех что ли? Судя по станкам…

И рядом с люком, обступив, кто-то стоял!

– Ну? Это, что ли, ваш смотрящий?