— А может случиться, что этого Божества и вовсе не существует, а есть лишь его представители? — предположил я и тут же проклял себя за несдержанность языка.

— Верить или не верить в него — ваше право и ваш выбор, — произнес старик, всем своим видом подчеркивая нейтральность своей позиции.

Щербатин сердито зыркнул на меня, а затем сказал:

— Ну, если Божество всего лишь слуга Цивилизации, то кто тогда ее хозяева? Что это за колоссы, управляющие мирами?

— Вам интересна административная система Цивилизации? — слегка удивился Эрил-Дарх. — Даже не знаю, что сказать, там все так сложно… Множество всяких советов, один совет может входить в другой и пересекаться с третьим. Советы образуют конгрессы, а конгрессы могут входить в более высокостоящие советы…

— Нет-нет, мне интересно, что это за люди. Как выглядят они, как живут, во что одеваются. Какие наслаждения им доступны. Сколько цифр нужно написать, чтобы обозначить их холо.

— Ну… — растерялся старик. — Это очень достойные люди, имеющие выдающиеся заслуги перед Цивилизацией. Могу только сказать, что они имеют право неограниченно обращаться к Божеству с вероятностью один к одному.

— Ну, это естественно.

Я боялся, что своими вопросами о мироустройстве Щербатин привлечет интерес какого-нибудь тайного ведомства — того же соцнадзора, например. А ведомство тихонько снимет все уцим с его номера и пошлет на рудники заново зарабатывать гражданство. Слишком умных нигде не любят. И точно, Эрил-Дарх поскреб переносицу и сказал:

— Вообще, вы слишком далеко смотрите.

— Это плохо? — обеспокоился я.

— Нет, напротив, мне это нравится. На самом деле в мире мало людей, умеющих смотреть дальше своего носа. Обычно мне задают совсем другие вопросы: не могу ли я вне очереди устроить какое-нибудь благо.

— У меня и в мыслях не было подобного! — побожился Щербатин.

— Я лишь хочу сказать, что ваш интерес несколько преждевременный. Вам надо трудиться, неустанно двигаться вперед. Кстати, при распределении благодати учитывается, насколько ревностно просящий служит, быстро ли набирает уцим, не имеет ли штрафов.

— Справедливо, — с одобрением кивнул Щербатин.

Они продолжали беседовать, а я думал, что никогда уже не поверю в бога. Да и как поверить, если их бог — директор гигантской лотерейной конторы?

* * *

Как я и предполагал, знакомство с божьим старцем не прошло для нас бесследно. Через несколько дней я и Щербатин стали рядовыми клерками в конторе Единого Общего Божества.

Моя работа была немудреная, однако для шестого холо достаточно престижная. И вдобавок просто по-человечески приятная. Я отвечал за составление и рассылку ответов тем, кто удостоился божьей милости. Обычно это была официальная бумага, состоящая из стандартных формулировок: «Ваша заявка рассмотрена… принято решение об удовлетворении… надеемся на ваше дальнейшее добросовестное служение» — и так далее.