Отряд нашелся. Трое моряков лежали под скалой, в саванне недалеко от того злополучного карьера. Что в нем искали все эти люди, Хоакин так и не понял.

Моряки были мертвы. Трупы еще не остыли, Величков высказал надежду, что, возможно, они еще успеют его догнать. Моралес объяснил, что догонять придется их – не хватало двух человек: Гамми и Куцева.

Вертолеты тут же унеслись к карьеру. Величков и тот, что в костюме, всю короткую дорогу орали друг на друга. И постоянно поносили европейцев. Хоакин не разобрал отчего. Чем-то моряки с танкера встали им поперек горла. Они опередили безов. Только вот оказаться первым там, под скалой, в том виде, в каком они нашли моряков, Моралес совсем не рвался. Его до сих пор мучил вопрос: если Гамми – агент СБА (а скорее всего, он был двойным агентом и работал еще и на Исламский Союз), куда подевался Куцев?

Разрешить загадку никто не стремился. Про Куцева безы, похоже, вообще забыли. Им было важнее найти Гамми до чего-то. До чего – Хоакин понял только в карьере, когда увидел Звездецкого, стреляющего из «дрелей» с двух рук. Он не промахивался ни разу. Человек так стрелять не может, в этом Хоакин был уверен на сто процентов.

Впрочем, все это его не касалось.

– Я хочу вернуться, – повторил Хоакин.

– В Анклавы? – спросил Величков.

Моралес не знал, что сказать. Ответ крутился в голове, но никак не обретал форму слов. Он ведь знает, черт возьми, просто что-то происходит с головой, соображается туго!

– В СБА? – без предложил второй вариант, но тут же сам его и отверг: – В СБА не получится. Я там больше не работаю, спасибо Ерохину.

Хоакин взглянул на того, что в костюме. Тот, выпучив глаза, быстро-быстро качал головой. Ясно, все-таки он знал слишком много. Моралес был не в обиде, он привык, что любой день может стать для него последним. Он не видел, чем бы мог быть лучше или хуже любого другого день сегодняшний. Вполне подходящий день. Только вернуться, стало быть, не получится.

И все-таки выход был. Он заключался в том самом ответе, что никак не хотел выйти из темных закоулков сознания.

– На остров. В «Африку».

– Та… – начал что-то говорить Величков, но подавился словами, недоуменно уставившись на Хоакина. На костюмного он не смотрел, судя по всему, прислушиваться к его мнению без не особенно собирался. Но всем – и Величкову и Моралесу – было понятно, что прислушиваться придется. Знавал Хоакин таких типов в серых костюмах, хуже фурункула на заднице.

На самом деле «Африка» была единственной возможностью для Хоакина остаться в живых. Варящиеся в собственном соку остатки заключенных никому не были интересны, никто не планировал их спасать. Вряд ли Поселение, основанное Моралесом на остатках «Исправительного учреждения №123 центрального филиала СБА», протянет еще больше года. Максимум – полутора. Там тайна, известная Хоакину, останется запертой навсегда. Там она умрет вместе с ним.