– Нужны ученые… – Глеб Корбут поскреб в затылке. – Слышал о Стемире Кострюкове?

– Да, Ярополоч, Диктаторская академия. Но ведь он умер год назад.

– Очень странно умер, – оскалился Корбут. – Здоров был, как тур, подковы гнул, две жены и семеро детей остались. Лекарей только на осмотрах видел, если и обращался к ним, так не сам, а детишек поправить. И ранней весной пошел в лес по грибы. Наступил на змею, да так неудачно, что она его выше сапога в бедро тяпнула. Отчего в тот же день и умер.

– Это что ж за змеи такие под Ярополочем водятся? – изумился Владмир.

В свое время он не только занимался в школе выживания, но и серьезно изучал основы первой медпомощи. Полезное дело, в жизни всегда пригодится. Знал, что яд у гадюки не сильный, умирают от него редко, обычно – старые люди и маленькие дети. Болезненно, неприятно, человека после укуса может дня три лихорадить, бывает, все тело отеками покрывается. Но чтоб со смертельным исходом! Здоровенный мужик пудов небось в семь весом! Такое действительно редкость! И как гадюка в бедро может укусить?!

– Может, сердце у него слабое было? – предположил Гельмут.

– Крепкое у него было сердце, как у волка, молодым на зависть, верст десять мог пробежать с оленем на плечах и не запыхаться, – сказал Глеб.

– Иногда трудно бывает отличить яд одной гадины от другой того же семейства, – заметил профессор Брянский.

– Думаете, Кострюкову подсунули гюрзу или эфу? – спросил Владмир.

– Возможно. А почему «подсунули»? Разве сложно обратившемуся к лекарю человеку вколоть еще и змеиного яду? Или оглушить и влить в ранку яд? Хотя лекари и посадская стража не нашли ничего подозрительного.

– Верно, Гельмут, – кивнул Глеб. – Ничего странного, никаких следов покушения. Вот только после смерти профессора Кострюкова пропали все его работы по высокочастотным резонаторам, и кто-то покопался в исследовательских журналах.

– Я ведь помню, он занимался не только резонансом, – задумчиво протянул Гельмут. – Порционное излучение, громовые явления, плазма…

– Но пропали только работы по высоким частотам.

– А они были, эти работы? – Владмиру показалось, что ученые могут и ошибаться, ищут не там, где надо.

– Были, были, – вновь покивал Глеб.

– Кострюков занимался высокочастотным резонансом… – Брянский поднес было к губам чарку, но остановился и медленно опустил руку. – Коллеги говорили, что он был на пороге открытия. Человек увлекающийся, но голова светлая, умел видеть суть вещей.

– У меня остались знакомства в Империи, – сказал Глеб. – Ученое содружество не забывает своих.

– Значит, будем жить и будем работать, – подвел черту Брянский. – Ищем выходы на недовольных в Империи, ищем забытые или намеренно забытые разработки, тихонько выискиваем людей, работающих над межмировым пробоем.