Она провела рукой по лицу. Оглянулась в сторону, куда ушла ее дочь, и вновь посмотрела на пилотов «Гетмана Хмельницкого». Создалось впечатление, она хочет что-то еще сказать, но лишь глубоко вздохнула.

Было бы проще, брось она все это в лицо с той же яростью и гневом, что тэш’ша в пещере, подумала Жанна. Проще понять, проще ответить. Но что ответить на горькую усталость, отпечатавшуюся в каждом слове? Жанна нашла бы, что ответить на ее упреки. Но что ответить на горечь и разочарование — этого она не знала.

В очередной раз за сегодня она пожалела о своем прилете на эту забытую Богом планету. И в очередной раз за сегодня она просто промолчала.

— Формально, я до сих пор на службе, — от смешинки Анны девушка вздрогнула. — Никто-то меня в отставку не отправлял. И я должна бы вернуться. Но старшего лейтенанта Джешко давно нет. Есть дезертир. И немного врач. Немного биолог. Немного фермер. Немного мэр или староста или… или черт-знает-еще-что. Но в основном — жена и мать. Это все, что у меня есть. А там, — она сделала неопределенный жест куда-то в сторону горизонта, — боюсь, меня, в конце концов, ждет расстрельная команда. Или прозябание среди сотен тысяч безработных. Клеймо «подстилки», ха… Новости сюда доходят поздно. И не все. Но доходят. Так что… кое о чем мы в курсе.

— А дочь? — негромко спросил Шонт. — Если она захочет улететь? Уже ведь слишком поздно для имплантаций нейросети. Она никогда не сможет пользоваться визором. Если она попадет туда, — Джон скопировал жест Анны, — ей тяжело придется.

Мать Серафимы выдержала взгляд Бабая, причем Жанна ничего не смогла прочесть по ее лицу — в миг оно стало бесстрастным, непроницаемым. Точь-в-точь как у Стража Небес — с той разницей, что тэш’ша мог все эмоции передать собеседнику.

— Я знаю. Иногда я спрашиваю себя о том же.

— И? — Жанна постаралась, чтобы в ее вопросе не звучало ни малейшего намека на сарказм.

Улыбка Анны походила на оскал.

— И тогда я радуюсь, что в ней так много от меня. У нее хватит упрямства и сил выдержать все. Как выдержала я. И верю, что у нее будет лучшая жизнь, чем у меня.

Затихший было ветер с удвоенной яростью взвыл, заметался над равниной. Жанна и Шонт переглянулись, потом по очереди пожали Анне руку. Никто ничего не говорил — как будто решив по взаимному согласию, что и так сказали слишком много.

Анна смотрела вслед идущим к перехватчику пилотам боевой базы. Смотрела, как «Кракен» тяжело, как бы через силу, поднялся в облаке пыли на метров двадцать над землей. Из нижних дуг маневровых двигателей ударили иглы светло-синего пламени, перехватчик торжествующе взревел, бросая вызов тяготению планеты — и ушел вверх, в зенит, теряясь в сиянии светила Порубежья.