Проповедник от такой шутки дюже осерчал:

– Ещё чего захотел, скатертью дорога! С ним, супостатом, сурьезный разговор ведёшь, а он изгаляется!

– Да зря боитесь, усы узлом, неужто со мной, одним-единственным, в случае чего не справитесь?

– Так мы тебе и поверили, – презрительно усмехнулся Воха Василиск, – небось, остальные ватажники рядышком сидят да момента ждут. Вот что, выиграем – к дверце привяжешь, а не согласен, так мы поехали.

– Да согласен я, согласен, – нетерпеливо отмахнулся бандюк. – Хоть супротив всех вас вместе взятых согласен, усы узлом! Начинайте! Я вам поблажку давал, дайте и вы мне!

Благуша выпрямился. Весело оглядел всю свою компанию, словно приглашая в свидетели готовящейся хохмы, озорно подмигнул Минуте, вызвав встречную улыбку, ободряюще кивнул продолжавшему недоумевать Вохе, шутливо ткнул кулаком в бок Проповедника, хмыкнувшего в ответ. И снова склонился к оконцу:

– Ну, тогда так, Ухмыл. Вот первая апофегма: жизнь – это непрерывный праздник, но не всегда твой. Чем ответишь?

– Наше тёмное прошлое обеспечивает нам светлое будущее, – с ходу, совершенно не задумываясь, с вызовом выпалил бандюк. – А вот каков, торгаш, будет твой следующий товар?

– Торгуют не совестью, а её отсутствием, – усмехнулся Благуша.

– Жить надо так, чтобы неповадно было другим! – нагло отбрил Ухмыл.

Благуша не уступил:

– Глупости, которые мы иногда говорим, – ничто по сравнению с глупостями, которые мы постоянно делаем.

Спутники Благуши заулыбались. Метко, ничего не скажешь.

– Ах вот как?! – Задетый за живое выпадом в свой адрес, бандюк жёстко прищурился, растеряв своё привычное веселье, и с нажимом проговорил: – Что ж, лови, торгаш: трудно всё время быть человеком – люди мешают.

Напряжение среди присутствующих медленно, но верно нарастало. Благуша и Ухмыл словно скрестили невидимые сабли и теперь обменивались безжалостными выпадами.

– Выжил сам – не выживай других! – посоветовал слав. На что Ухмыл, хоть и несколько невпопад, щедро отпустил сразу две апофегмы:

– Лучше бродить, чем киснуть! Сделал дело – слезай с тела!

– Глупо заставлять себя прыгать выше головы, но… полезно, – совершенно неожиданно для себя вступила Минута.

– Чья бы корова мычала – только бы баба молчала. – Ухмыл презрительно скривился.

– Одну поганую овцу всё стадо любит, – хохотнул Воха, тоже ни с того ни с сего выдав апофегму. Видимо, эта игра каким-то образом оказалась заразна для всех окружающих.