Коротко, почти без замаха, он сунул кулак под ребра мастерового. Тот хлопнул глазами и осел на пол, хватая воздух ртом, как вытащенная из воды рыба. Пойло, естественно, разлилось.

Звук послужил сигналом для пьяной компании. Они побросали свои занятия и, словно по команде, обернулись к Уху. Среди этих ребят тоже не было францисканцев.

Ухо перескочил через детину и взлетел по лестнице на шесть ступеней. Обеспечив себе обзор и простор, он вытащил из-под плаща шпагу и пистолет. Пистолет зажал в левой.

– Первому, кто сунется, свинец в голову, остальным – сталь в живот, – объявил Ухо.

– Да ты чего, мужик, – искренне удивился предводитель этой компании, судя по одежде – купец, – мы же от чистого сердца!

– Я тоже, – коротко отозвался Ухо.

– Да ты кто, такой шустрый? – вполне добродушно поинтересовался купец.

– Князь Лоренцо да Манчина, – бросил Ухо просто из любопытства, чтобы посмотреть, что будет.

Титул не произвел впечатления. Подумаешь, князь. Да хоть епископ, кого это тут волнует? А вот имя…

– Итальянец?! Да еще из Манчины, – купец аж привстал, – каким ветром тебя сюда занесло, князь?

– Попутным, – буркнул Ухо, пряча пистолет, но шпагу на всякий случай держа на виду, – а что?

– Да что с того, что он итальянец, да еще из этой, как его… Мантуи? – переспросил купца его товарищ по столу.

– Этот парень должен знать о холере все, – догадался самый молодой из них, подмастерье или студент, – десять лет назад они мерли от нее как мухи. Но потом все-таки как-то остановили заразу.

Шестнадцать пар глаз уставились на Ухо с неясной пока надеждой.

– Что делать-то надо? – оформил вопрос купец.

– Молиться, – буркнул Ухо, пряча и шпагу, – а еще – руки мыть как можно чаще. И все остальное тоже мыть. Кипяченой водой.

Первая дверь оказалась заперта снаружи. Вторая – выбита. На полу валялись какие-то вещи, пахло кислым вином. Третья дверь тоже была заперта, но изнутри. На нетерпеливый стук Уха отозвался голос… и этот голос был знаком ему! Еще как знаком.

– Открой, это я, – крикнул он.

Скрипнул дверной засов.

С замершим сердцем Ухо шагнул в полутемную комнату, в которой стоял плотный запах горящего ладана. И немедленно остановился. Тонкая рука Джованны загородила ему путь, выставив между собой и Лоренцо плошку с горящими травами. Ухо с тревогой вгляделся в лицо женщины и облегченно перевел дух. Оно было худым, но не желтым. Ни малейших следов болезни.