Не разбирая, кто ранен и без сознания, а кто уже умер, Дед переправил наружу все тела. И лишь тогда, когда на «Белорусской-кольцевой» не осталось ни одного человека, занялся чудовищем.

Там, где совсем недавно бушевала обезумевшая толпа, теперь было слышало лишь лёгкое шуршание крыльев да скрип подошв. Страж Границ ещё раз обошёл центральный зал станции, чтобы проверить, нет ли потерявшихся, и оценить обстановку. Многие лавочки были отодвинуты от пилонов. Кое-где рельефную белизну сводов замарало красным. На глаза Деду попался чёткий отпечаток мужской ладони, расположенный чуть повыше светильника.

С тошнотворным шмяканьем на пол упало тело, похожее на разорванный мешок, и в воздухе закружилась пыль и серый пух.

«Хорошо, что сейчас зима, – подумал Обходчик. – Ему пришлось повозиться с одеждой!»

Мысль была идиотская, но о серьёзном размышлять не хотелось.

Тварь, кружащая под сводами на «Белорусской-кольцевой», не входила в перечень официально разрешённых искусственных созданий и лишь отдалённо напоминала Вражницу. Отвратень импровизировал: у чудовища не было ни задних лап, ни желез с ядом.

Яростный голод свойственен чужакам, которые не смогли слепить себе здоровое тело, – похоже, сказалась нехватка времени, и Норон не успел завершить своё творение.

– Ты меня знаешь? – спросил Дед у твари, которая беспокойно металась, задевая вделанные в свод флорентийские мозаики с картинами мирной жизни Советской Белоруссии.

Впервые за пятьдесят семь лет, прошедших с открытия станции, лица счастливых тружеников, спортсменов, школьников и военных были повернуты анфас. И счастья на этих лицах не наблюдалось.

– Я сам разберусь, – сказал Страж Границы, ощутив на себе требовательный взгляд Держителя. – Вам есть чем заняться!

Словно поняв, что говорят о нём, людоед разинул пасть – и ринулся вниз. Он не смог вволю наесться и знал, кто виноват!

Обходчик увернулся от острой клешни хвоста, отпрыгнул ближе к пилонам и спрятался под арку. Удачный манёвр, но монстра это не смутило – вместо того чтобы продолжить нападение с воздуха, он опустился на пол, шкрябнув брюхом по гранитным плиткам. Опираясь на лапы и кончики отведённых назад крыльев, чудовище вывернулось, выгнуло гибкое туловище и выставило хвост над головой, превратившись в некое подобие скорпиона.

Вглядевшись в монстра, Дед понял, что ошибся. Недоделанные существа редко бывают симметричными, и никогда – сообразительными. Короткие выросты у основания хвоста и чешуйки надкрылий намекали на дальнейшую эволюцию. Кровожадность была не изъяном, а ключевым фактором развития.