– Мне она не нужна, – просто признался Лоцман. – Я вообще создал её, чтобы Обходчика удивить и чтобы показать Держителям, какой у них потенциал. А теперь зачем она? Ну, мне – зачем? Но если нужна тебе – другое дело!

– Нужна, – кивнул Ясинь. – Очень…

Прозвучало это не слишком убедительно: Ясинь помнил, что Гийола уже умерла, и помнил, что этого не было, но было другое, но тоже безнадёжное. Пожалуй, то странное непонятное слово, которое употребил Лоцман, лучше всего характеризовало состояние Гийолы. Но при этом всё равно хотелось, чтобы она была рядом.

– Я столько защищал её, – признался Ясинь. – И не смог защитить! Если ты помог Держителям – давай уж и мне помоги. Я же заслужил, да?

– Заслужил-заслужил, – Лоцман заглянул в глаза пушчремцу. – Ты у нас герой! Столько всего прошёл! Столько преодолел! Столько невозможного сделал! Если бы не Тийда… Ничего бы не было.

– Я не из-за него, – возразил Ясинь. – Я просто хочу, чтобы она была жива.

– Да. Потому что без неё тебя бы не было. Ну, договорились. Я выполню твою просьбу. Я верну тебе твою Гийолу и даже освобожу её от предназначения, ради которого я её создал. Но ты мне будешь должен. Идёт?

– Идёт. Всё, что попросишь, – ответил Ясинь. – Всё, что смогу.

Лоцман рассмеялся.

– Вот и славно! Договорились!

Он потянулся, чтобы похлопать Ясиня по плечу в знак заключения сделки, но пушчремец отпрянул.

– Где она?

– Она вернётся к тебе, когда ты сам этого пожелаешь! Она тебе нужна – тебе и решать!

– И она будет такой же? Такой же, какой была?

– Ни единого отличия! Все воспоминания на месте. И все чувства тоже.

– И что мне делать?

– Встань перед домом и трижды произнеси её имя. Я не напутал? – Лоцман обернулся к Обходчику. – «Три» – волшебное число?

– Не напутал. Волшебное, – успокоила его Злата, зажимая ладонью рот учителю, который был взбешён издевательским спектаклем. Как будто Ясиню мало досталось! А теперь на него взваливают такое решение!

– Три раза произнеси её имя – и она выйдет к тебе! – пообещал Лоцман, широко улыбаясь.

Ясинь резко встал и, не говоря ни слова, зашагал к «вездеходке». Когда он открыл люк и обернулся, щёки у него были мокрые, но, к счастью, никто этого не видел. Кроме Лоцмана.