И вдруг его не стало.

Прошлым летом, прибыв по вызову, агент увидел среди прежних лиц незнакомца. Тот был молод, улыбчив, симпатичен. Волосы темные, длинные, слегка волнистые… Похож на итальянского художника эпохи Ренессанса. Третий, сидевший рядом с новичком, представил его агенту:

— Познакомьтесь. Теперь это наш Пятый. Прошу любить и жаловать.

— Ну, любить не обязательно. — Молодой засмеялся. — А вот жаловать придется. Даже если не очень хочется…

Так и познакомились.

Дальше все пошло своим чередом. Надо сказать, что нумерация и иерархия в этой коллегии никак не соотносились. Незаметно было, чтобы, скажем, Второй стоял выше Четвертого, а Третий — Седьмого… Одно только исключение было из этого правила.

Первый.

Для агента он был не только безымянный, но и невидимый. Persona incognita. О нем приходилось разве что слышать: «Доложим Первому», «Как Первый решит»… Словом, этот незримый Первый стоял над ними и незримо руководил всей группой. Кто он таков, каков объем его власти, кто находится над ним?.. — и эти вопросы агент никогда себе не задавал. Один лишь вопрос иногда возникал сам собой и как бы поддразнивал его: а может, никакого Первого вовсе и нет?..

3

Пятый проводил гостя полутемным коридором в наглухо зашторенную комнату, где неярко светил настенный плафон.

— Здравствуйте, — прозвучал радушный голос. — Присаживайтесь.

Так было заведено, что докладчик располагался перед коллегией, как свидетель перед присяжными. Агент кашлянул, присел и лишь после этого поднял взгляд на присутствующих.

Сегодня их было пятеро. Второй, Третий, Пятый, Шестой и Восьмой. Четверо улыбались, покровительственно, но дружески, а один — Шестой — скорчил гримасу, видимо должную также означать улыбку, но получилось так, будто он сунул в рот ломтик лимона.

Этот Шестой был единственный, кто вызывал у агента безотчетную неприязнь. После бывшего Пятого самый замкнутый тип, но тот был просто тихий и болезненный, а этот зануда и с внешностью зануды-бюрократа: жидкие, гладко прилизанные волосы, лицо постное, с маленьким, скорбно сжатым ртом, тусклыми глазами…

— Как ваше самочувствие? — внезапно спросил Второй.

Агент давно привык к странным вопросам на этих аудиенциях. Иной раз они вообще напоминали ему консилиум психоаналитиков. Агент подозревал, что с ним проводят что-то вроде психологического тестирования, и относился к этому спокойно.

— Спасибо, все в норме, — ответил он.

— Э-э… — Второй пожевал губами. — Вы непосредственно принимали участие в боестолкновении?

У Второго лицо до странности не соответствовало фигуре: сам щуплый, а голова массивная, с большим выпуклым лбом — голова мыслителя. Агент иногда ловил себя на том, что такое несоответствие слегка раздражает его, хочется пересадить эту голову на более крупное тело. Ну, вот хотя бы как у Третьего…