Это показалось настолько родным, что мне захотелось расплакаться, но я сдержался.

Мы уселись за короткий, сколоченный из струганных досок стол и улыбнулись друг другу.

Он мне нравился.

Прибалт коротко махнул рукой молодому армянистому пареньку, и перед нами появились две дымящиеся солдатские кружки.

Между ними, на листе бумаги, выросла горка белого кускового сахара.

Ивар осторожно взял один из кусков, с хрустом надкусил и аккуратно отхлебнул обжигающе горячий напиток.

У меня с кипятком отношения складывались более напряженно, и я потянулся за сигаретами.

– Ваши люди не будут возражать, если мы попросим их сдать оружие? – прибалт испытующе посмотрел мне в глаза.

Я глубоко затянулся, наслаждаясь покоем.

И уверенностью, что в меня – по крайней мере, в течение ближайших пяти минут – не будут стрелять и бросать разные предметы с ненавистным «коктейлем Молотова».

Потом пожал плечами.

– Я думаю, будут, – я внимательно следил за кольцами дыма, неторопливо плывущими в сторону узкого окна-бойницы. – И активно. Причем, как вы, надеюсь, догадываетесь, «возражать» они умеют.

Я наконец-то определил его национальность.

Эстонец.

Просто меня ввело в заблуждение литовское имя Ивар.

Он вздохнул.

– Я понимаю, – кивает. – Тогда я вынужден буду просить вас ждать во дворе и не заходить в помещения. И предупредить, что ваши люди находятся под прицелом. Мне нужно время, чтобы получить инструкции.

Я пожал плечами.

– Сколько на это понадобится? – спрашиваю.

– Думаю, дня два, – размышляет. – Как у вас, кстати, с продуктами?