Сначала от него.

А потом от всей их гребаной деревни.

Мы шли не воспитывать и не отпугивать.

Мы шли – убивать.

Всех.

Мы были единым целым, я и мой отряд.

Одним большим, смертельно раненым зверем…

…Я потом долго сидел посреди того, что было их поселком.

Жалкие лачуги, собранные из каких-то ящиков, коробок, досочек, жестянок.

То, что еще не догорело.

И то, что просто не могло сгореть.

Я положил ладонь на камень.

Примерился и с силой вогнал тяжелый десантный нож прямо в перекрестие линии любви и линии жизни…

С этого момента мы их стали бить на опережение.

Увидел, что-то шевелится, – стреляй.

Иначе с этими тварями просто нельзя…

…Казаки рассказывали, что в Сочи, во владениях Князя, очень чистое море.

Так получилось, что пологий естественный залив каким-то образом защитил город от дряни, разлившейся в черноморских портах.

Маша страшно хотела в нем искупаться, благо, для конца октября здесь было удивительно тепло – градусов двадцать пять – двадцать семь.

А она никогда не видела моря и никогда не купалась в прозрачной соленой воде…