– Прошу вас! – Картинно поклонившись, – издевается! – чудовище отворило дверь.

– Зварнн, ты уже вернулся? Быстро!

Тихомиров глазам своим не поверил – на пороге хижины стоял Антон в синих, обычных своих шортах, кедах и клетчатой рубашке. Стоял и, щурясь от солнышка, – от двух солнышек! – смотрел на входящих… Вот наконец узнал:

– Максим Андреевич! Вы?! Вот здорово! Вы за мной, да? Мы с вами в лагерь пойдем? На обед не опоздаем?

– На обед? Да уж дня два с момента твоей пропажи прошло! Если не больше.

– Здесь время течет иначе, – сделав гостеприимный жест, ухмыльнулся трехглазый монстр. – Вы пока пообщайтесь, а я пойду займусь ужином.

Сказал и скрылся где-то на другой половине дома.

– А он нас на ужин не пожарит? – внимательно осматриваясь вокруг, пошутил Макс.

Мальчишка замахал руками:

– Что вы, Максим Андреевич! Зварнн – хороший человек, добрый, веселый.

– Человек, хм…

– Да! Получше многих.

Хижина как хижина – деревянный стол, лавки… слишком высокие, но как раз под стать монстрам. На стене – ну надо же! – копье с острым каменным наконечником, стрелы, лук… Откуда же владелец всего этого так хорошо русский знает? Телепат?

– Немного телепат, да, – выглянул из-за перегородки хозяин. – И мальчику внушил, чтоб меня не боялся.

– Ага, внушил, как же! – обиделся Антон. – А то я глупей паровоза!

– Может, и мне тоже что-то внушили?

– Нет. Вы ведь уже взрослая особь, Максим Андреевич! Подождите немного – нарву во дворе щавеля.

– И давно ты тут, с этим? – тихо спросил Макс.

– Да часа три, может, четыре… Ой, Максим Андреевич, а тот дядька из «волги» и тетка из «москвича» – они злые. Они меня били, рисунки порвали в клочки… А я… а они… они меня в машину засунули… знаете, прямо в багажник! Там и ехал… а потом убежал… и вот, Зварнна встретил… Он меня от ящерицы спас – я чуть от страха не умер, хотя вообще-то мало чего боюсь, даже уколов и тех… не очень.

– Ну что, пообщались? – Зварнн, уже не казавшийся Тихомирову таким уж монстром, радушно поставил на стол котелок с довольно вкусно пахнущей похлебкой, выложил ложки и круглую ковригу настоящего ржаного хлеба, которого Максим так давно уже не ел, что… Господи, вкуснотища-то!