Как и предполагал Лайт, никакого отсека для энергетических установок в кемпе не было.

– Откуда поступает сюда энергия? – спросил Лайт.

– Извне, – ответил компьютер. Другой информацией по этому вопросу он не располагал.

Лайту были ни к чему ни мебель, ни расписание завтраков и обедов. Он мог, не испытывая неудобства, бесконечно долго стоять на одной ноге или на пальцах руки, но обстоятельства требовали от него соблюдения декорума. Поэтому он дал команду на меблировку комнат и, вызвав Джейн, заказал еду.

Лайт занялся изучением списка своих соседей по кемпингу. Все фамилии, проплывавшие по экрану справочной службы, были широко известны. Знаменитые журналисты, адвокаты, священнослужители и особенно длинный перечень не менее знаменитых врачей и ученых. Видимо, большая часть этого кемпинга была специально отведена представителям науки.

Имя одного из них удивило Лайта. Вот уж кого он не ожидал встретить здесь, так это Хью Плайнера. Это его голограмму Минерва демонстрировала как образец редкого сочетания мощного интеллекта с эмоциями высокого альтруизма. Плайнер всюду и при любой возможности выступал против засилия роботов, против бесконтрольной автоматизации производства и сокращения рабочего времени. И на международных совещаниях, и на каждой студенческой сходке он не уставал доказывать безрассудный характер стихийного развития новейшей технологии и необходимость ввести ее в русло жесткого планирования.

Это Плайнер возглавил движение под лозунгом «Не человек для машины, а машина для человека!». Его последователи отказывались от услуг мими, врывались на территории заводов в поисках несуществующих больше рабочих мест, осаждали правительственные учреждения, требуя увеличить рабочую неделю.

Для Кокера Хью был опасным врагом. Казалось бы, именно его, должны были оставить на Земле устроители юбилея, а он оказался среди приглашенных и приглашение принял.

Лайт вызвал его по внутренней связи, они увидели друг друга и обрадовались. Когда-то они были друзьями, но никогда не были единомышленниками. Несколько встреч на симпозиумах еще в те времена, когда Лайт в них участвовал, свелись к ожесточенным перепалкам, не оставившим никаких шансов на примирение. Но здесь, в Кокервиле, они потянулись друг к другу, как потянулись бы два здоровых человека, встретившись на территории психиатрической больницы в толпе сумасшедших.

– Гарри! – с присущей ему экспансивностью воскликнул Хью. – И тебя приволокли! Или ты сам? – спросил он, помрачнев от подозрений.

– Зайди ко мне, Хью, – пригласил его Лайт. – Раз мы уж здесь, можем посидеть рядом.