– И получил связь?

– Да.

– Постой… Так ты здесь добровольно?!

– Да.

– Сам, по своей воле прилетел к этой стодаадцатилетней скотине?

– А почему мне не следовало прилетать?

– Ты… ты… – Плайнер искал и не находил слов, которые передали бы всю силу его возмущения. – Ты же ученый! Хотя и с искривленными мозгами, но ученый! Как ты мог добровольно освятить своим присутствием этот космический вертеп?!

– Успокойся, Хью, присядь. Хочешь выпить?

– Не хочу успокаиваться и не хочу у тебя выпивать. Ты для меня союзник этих бандитов, похищающих людей. Меня тошнит от твоей самодовольной морды.

– Не будем ссориться, Хью. Я прошу тебя побыть со мной. Ты мне нужен.

Плайнер, уже повернувшийся было к выходу, подумал и остался.

– Давай лучше включим музыку, посидим, послушаем… – Не давая Плайнеру времени, чтобы разразиться новым залпом ругани, Лайт приложил палец к губам, призывая его к молчанию, и включил передачу недавно вошедшего в моду ансамбля «Зоофон», игравшего на голосовых связках различных животных.

На экране в клетках сидели кошки, собаки, шакалы, медведи, даже молодой лев. По специальной партитуре электронные раздражители возбуждали то одно животное, то другое, а то и всех сразу, заставляя их издавать свойственные им вопли. Юноши и девушки, также входившие в команду «Зоофона», старательно им подпевали, усиливая мяуканье, лай и рев особыми инструментами-гибридами: барабанофлейтой, фаготолитаврами и прочими. Эффект был ошеломляющим. Оглушенные слушатели начинали чувствовать себя исполнителями, становились на четвереньки, бросались друг на друга и кидались к решеткам клеток, чтобы вырвать хоть клок шерсти своих любимцев. Крупнейшие искусствоведы провозгласили «зоомузыку» новым этапом в эстетическом развитии человечества.

Из крошечного футляра, вмонтированного в браслет личной связи, Лайт извлек две едва видимые капсулы. Подойдя к Плайнеру, он одну капсулу ввел в слуховой канал правого уха, а вторую приклеил к мякоти большого пальца его левой руки.

– Вот теперь мы поговорим, не боясь, что нас услышат. Эти нашлепки, которыми я тебя вооружил, – удобный пустячок, сделанный в моей лаборатории. Благодаря им мы можем говорить в ультразвуковом диапазоне, недоступном никаким записывающим устройствам. И прошу тебя не кричать, не беситься, пока не выслушаешь меня до конца. Если же станет невмоготу и захочешь высказаться, приложи большой палец к гортани. Это очень важно. Через несколько минут ты сам поймешь, как это важно.

В глазах Плайнера, кроме удивления, читались еще недоверие и подозрительность. Но он послушно молчал.