– Теперь, гад, не уйдешь! – услышал Макрожер торжествующий голос рассвирепевшего Дина.

Но он не успел закончить фразу, как Лайт протянул руку, как клещами зажал конец штанги, снял с плеча захват, просунул его сквозь скобу и завязал узлом. Теперь уже Дин мотался на своем крюке, как рыба на крючке.

Лайт сделал последний шаг и скрылся за щитом, ограждавшим вход в шахту.

– Оставь крюк! Назад на катер! – подсказывал и без того очевидные действия Макрожер. Он хорошо представлял себе состояние Дина и боялся, не потерял ли тот остатки своего рассудка.

В таком положении гораздо труднее было не спятить и примириться как с чем-то естественным, что человек голыми руками связывает, как веревку, штангу из прочнейшего сплава и после всего добровольно ныряет в преисподнюю.

Дин освободился от абордажного крюка и вернулся на катер. Когда он снова появился на экране, Макрожер едва узнал его, – таким измученным и постаревшим казалось его лицо.

– Ты сделал все, что мог, – успокоил его начальник. – Возвращайся в свою зону.

Теперь предстояло самое неприятное – докладывать Кокеру. Больше тянуть было нельзя. Макрожер подал сигнал экстренной связи и увидел обоих – и босса, и Боулза. Похоже было, что последние сутки они не расставались.

– Что случилось, Мак? – спросил Боулз.

– Чрезвычайное происшествие, сэр. Разрешите показать запись.

Грозно нахмурившись, генерал кивнул. Макрожер включил пленку, запечатлевшую все, что он сам видел с того момента, когда засветился экран шлюзовой службы.

– Кто это? – спросил Боулз, когда увидел Лайта, открывавшего внутренний люк.

– Доктор Лайт, гость номер…

– Это друг моей Рэти, – прервал его Кокер. – Не смей его трогать, Мак!

– Я и не смел, – обрадовался неожиданной поддержке Макрожер.

Когда Лайт выбрался в космос и пошла запись с катера, наступила предгрозовая тишина. Сальто, которое проделал Дин после удара каблуком, заставило Кокера хихикнуть:

– Забавно, черт возьми!

Макрожер и Боулз молчали. Наконец Лайт проделал свой номер со штангой и исчез в вентиляционной шахте.

– Куда он девался? – спросил Кокер, как ребенок, жалеющий, что оборвалось увлекательное зрелище.

Ему не ответили. Боулз исподлобья взглянул на Макрожера, и у того затряслись коленки.