– Бедная девочка, – прошептал Кокер. В кабинет вошел разъяренный Торн.

– Макрожер совсем рехнулся, – сообщил он, – Пока я добирался сюда, трижды сверяли мой голос и запах.

– И правильно делали, – без улыбки отметил Боулз. – Садись и расскажи все, что знаешь о докторе Гарри Лайте.

– При чем тут Лайт?

– Узнаешь. Мы слушаем.

Торн шутливо обрисовал юношеские мечты Лайта, охарактеризовал, как совершенно бесперспективную, его работу над чевом, а свой разрыв с ним изобразил как уход от утопических и бесплодных занятий к целеустремленной и плодотворной деятельности.

– Какие у него политические взгляды? – спросил Боулз.

– Никаких! Гарри всегда с отвращением относился ко всякой политике. Он считает, что все социальные и политические проблемы отпадут, когда будет создан новый тип человека – Человека Величественного.

– Ты знал, что он в списке гостей?

– Конечно! Имена всех ученых проходили через меня. И если бы Лайта не включили как близкого друга Рэти, я внес бы его в свой список. Он очень талантлив.

– Вот видишь, Том! – обрадовался Кокер. – А ты наговорил на него…

Боулз включил пленку Макрожера и сказал Торну:

– Смотри, Дэви, смотри внимательней.

По мере того как разворачивались события в космосе, Торн все больше становился похожим на олицетворенное изумление. Он подался вперед, словно хотел прикоснуться к висевшему рядом, почти осязаемому изображению Лайта.

– Я ничего не понимаю, – сказал он, когда кончилась демонстрация и глаза Боулза потребовали от него объяснений.

– Это Лайт?

– Ну конечно же Лайт! Но как он сам стал чевом?! По его замыслу человек из витагена действительно мог бы жить без воздуха, независимо от внешней температуры. И огромной физической силой он должен был обладать. И абсолютной неуязвимостью. Но для этого человек должен был стать чевом – совершенным существом с совершенным мозгом. А к созданию такого мозга Лайт даже не знал как приступить. Он мне сам говорил, что для конструирования такого мозга ему не хватит жизни. И вдруг он сам…

– Так кто же это такой Лайт – черт, дьявол? Будьте вы прокляты, ученые олухи! – Боулз так сжал кулаки, как будто в каждом из них было по шее «ученого олуха». – Чев, чеп, чек… Я хочу знать, с какой целью он проник сюда, зачем полез погибать в энергоцентр? Или в этой витагеновой шкуре ему не страшна и радиация?

Этот вопрос Боулз задал насмешливо, не веря, что такое возможно, но Торн не усмехнулся, не покачал отрицательно головой, и вот тогда генералу стало страшно.

– Может это быть, чтобы он не боялся ядерной топки? – еще раз спросил он.