Драгоценные минуты сочатся сквозь слёзы, засверкавшие в уголках глаз. И вдруг она смеётся.

Смех звонкий, задиристый. От души.

Она ощупывает свою шею, грудь, тонкую талию. Руки опускаются ниже.

— Вот это камуфляж! — она качает головой. — В конце концов, с этим живёт половина всего человечества. И здравствует, и процветает между прочим!

Голос ей тоже не знаком.

— Раз, раз, раз… — пробует она голос. — Взвод р-равняйсь! Смир-р-рна! Бардак…

Она пожимает плечами. Идиотизм. В женском исполнении команды звучат глупыми, бессмысленными звуками.

Она опять смотрит на часы: пять часов двенадцать минут.

Всё! Горевать по крепкому тренированному телу Отто Пельтца больше некогда. С сексом, конечно, теперь будут проблемы. Впрочем, всё наоборот, теперь никаких проблем с сексом. Ибо какие проблемы с тем, чего нет?

Ничего. Это не худший вариант. Далеко не худший! Калима бросается к гардеробу.

На пол летят платья, костюмы, юбки, пиджаки. Ага, вот! Тренировочный костюм, шапочка…

"Конечно, шапочка! Теперь у меня роскошные волосы. Чёрт бы их подрал!" — весело думает Отто.

Она одевается.

Так. Второй костюм в спортивную торбу. Кроссовки.

Быстрее.

Она с мешком бежит в кабинет. Быстрее, быстрее.

Документы. Это должно быть здесь.

Открывает дверцу тумбы письменного стола. Точно, всё приготовлено. Вот он: розовый пакет, перевязанный скотчем. В торбу. Потом разберёмся…

Но почему пакет приготовлен? Выходит, она знала?

"А откуда это известно мне?" — думает Отто.