Когда пал замок Брандеген, началось паническое бегство клана Валерио. Мятежные носферату пытались скрыться, но Невин заранее расставил вокруг цитадели заградительные отряды и кордоны, которые встречали своих сородичей мечами и копьями с осиновыми древками.

Повсюду с огромной скоростью разлагались трупы, наполняя воздух запахом гниения. Победители не брали пленных, убивая без колебания и сомнения. Пророк велел карать изменников, и они шли вперед, пролагая себе путь сквозь ряды вампиров, носивших знаки и гербы клана Валерио. Через некоторое время оставшаяся в живых горстка защитников города сложила оружие и сдалась в плен. Невин остановил своих воинов и велел собрать уцелевших противников во дворе замка Брандеген и сам первый отправился туда со своими паладинами.

Несколько сотен носферату еще долго бродили по городу в поисках спрятавшихся врагов, но никого не нашли. Из Бальгона никто не спасся, все так или иначе остались внутри его стен.

Ближе к рассвету вампиры развели на улицах и площадях костры и сожгли регалии клана Валерио: знамена, гербы, штандарты и эмблемы. Отсветы пламени плясали на мрачных стенах замков и дворцов, темные окна которых походили на пустые глазницы черепов. Над Кадрадскими горами, потонувшими в ночной мгле, висели черные тяжелые тучи, готовые пролиться дождем. В воздухе пахло предгрозовой свежестью, гарью и гнилью.

Невин переоделся после сражения и вышел на балкон. С донжона был виден двор, заполненный обезоруженными носферату. Они жались к центру, бросая ненавидящие взгляды на своих стражей – воинов Невина, охраняющих пленников.

Дарон подошел к нему и встал рядом. На его шлеме виднелись кровавые полосы, доспехи были покрыты пылью.

– Мы победили, Ваше Величество, – сказал он, глядя в сторону горизонта.

– Это только начало, – отозвался Невин. – Вскоре падет Малдония, а потом другие страны признают наше могущество. Власть Молоха постепенно распространится повсюду. Люди будут строить храмы Кровавому и отправлять культы, принося в жертву друг друга во славу его.

Невин вспомнил о Мелиссе и прикрыл глаза. Он вдруг понял, что, несмотря на все попытки прогнать горькие воспоминания, ни на секунду не забывал о ней, нося ее образ где-то глубоко в своем сердце. Все, что он делал, было лишь тенью прежней жизни, когда она еще была с ним. Ни победа, ни месть, ни слава – ничто не могло заменить ему Мелиссы, одним взглядом, улыбкой, прикосновением, словом дарившей ему счастье.

Невин положил руку на каменные перила балкона и взглянул вниз.

– Прикажи им замолчать, – сказал он Дарону. – Будет говорить Пророк.