Что?! Неужто он так и подумал — «своим»?!

Это было странное чувство — но он был готов умереть за них — чужих, в общем-то, людей, более того — бывших врагов. И дело было не только в обещании, данном Зигфриду. И даже не в Хельге… А может, черт возьми — все было именно в ней!

Беженцы сгрудились тесным кольцом вокруг павильона метро. Подростки с трудом удерживали оружие отцов, женщины ощетинились гибкими клинками. Не слишком серьезная угроза для армии нео.

А муты уже вовсю перли — через мусорный «перевал», через какие-то боковые, сквозные лазы, выпрыгивали из пустых дверей и окон. Они быстро оценили ситуацию и теперь приближались с мерзкими ехидным улыбочками, даже облизываясь от предстоящего удовольствия. Для нео «белая баба» — трофей лучше не придумаешь. Так сказать, товар двойного назначения: сначала насиловать, пока не окочурится, потом сожрать. Мечта садиста. А тут еще и дети…

Едва эти мысли мелькнули в голове Книжника, палец сам вдавил спусковую скобу — первый болт ушел в ближайшую ухмыляющуюся уродливую морду.

— Назад, в метро! — заорал Книжник.

Некоторое время люди колебались. Возможно, смерть в бою — но здесь, наверху, под синим небом — казалась им предпочтительнее затхлой и такой же гибельной темноты.

— У нас нет другого выбора, — крикнул Книжник. — Все в метро! Уходим!

Люди разом ринулись к черным провалам дверей, но тут же оттуда раздался истошный женский визг. Следом еще один крик и еще, а после — жуткое утробное рычание, вперемежку с громким, отвратительным чавканьем.

Люди отпрянули в ужасе: оттуда, из мрачной глубины, на них перли подлинные хозяева этого подземного ада — кошмарные гибриды насекомого и человека. Руконоги не стремились выбираться на свет: в создавшейся тесноте и давке им было удобно хватать и утаскивать в свой темный мир самых слабых и беззащитных.

Это была худшая ситуация, какая только могла сложиться в их положении, — оказаться меж двух огней, в окружении врагов, которые стоили друг друга. Дело оставалось лишь за выбором смерти. Хуже всего было то, что Книжнику с его арбалетом было не пробиться сквозь толпу, туда, где пиршествовали руконоги. И тогда, в полнейшем отчаянии, он заорал:

— Вперед!!! За мной! Чтоб вас всех, м-мать…

Он бросился на наступающих нео, уже не жалея зарядов, обильно расстреливая оставшиеся болты. Страх в нем смешался с отчаянной решимостью — и в эту минуту он готов был броситься грудью на острые копья и ржавые заточки мутов. Вслед за ним в атаку бросились мальчишки, самому старшему из которых было лет четырнадцать. Они бились яростно, как взрослые, — но куда им было до звериной мощи мутов! Двое сразу полегли от ловких ударов заточек, еще трое, раненые, пытались оттащить упавших товарищей.