Город был меньших размеров, чем ожидала Лея, — еще одна дань ногри скудным запасам пригодной для жизни земли. Они доехали до Главной дукхи всего за несколько минут.

Судя по ее названию, Лея ожидала увидеть просто более солидное, чем в деревне, сооружение. Строение оказалось действительно более солидным, но несмотря на архитектурное подобие, оно очень отличалось от деревенской дукхи. Стены и крыша были из серебристо-голубого металла вместо дерева и на их поверхности не было ничего, напоминающего резьбу. Опорные колонны были черными — металлическими или из обработанного камня, Лея определить не смогла. Широкие ступени из черно-белого гранита вели к вымощенной серыми плитами входной террасе перед двустворчатой дверью. Сооружение в целом выглядело холодным и доставленным сюда откуда-то издалека, очень несоответствующим представлению о характере ногрийского народа, сложившемуся у нее за последние несколько дней. Ей в голову даже пришла мысль, что эта Главная дукха построена не ногри, а Империей.

На самой верхней ступени стояли в ряд тринадцать ногри — мужчин среднего возраста, каждый из которых был одет в искусно отделанный наряд, который выглядел чем-то средним между жилетом и накидкой. Позади них находился Хабарух, прикованный цепями за руки и ноги к паре стоявших посередине террасы столбов.

Лея пристально вгляделась в его фигуру, и волна полной сочувствия боли пробежала по всему ее телу. Майтакха описала ей механику общественного позора ногри; но, только увидев Хабаруха, она начала понимать всю глубину стыда, связанного с этим ритуалом. Его лицо осунулось, было бледным, усталое тело обмякло от тяжести цепей, охватывавших плечи и запястья. Но голову он держал прямо, взгляд его темных глаз был настороженным и внимательным.

По мере приближения повозки к площади перед дукхой, толпа расходилась по сторонам, образуя для нее проход. Официальный эскорт поднялся на ступени и встал живым барьером между толпой и шеренгой старейшин.

— Помни, мы здесь не для сражения, — шепнула Лея Чубакке, и, призвав на подмогу каждую частицу науки царственного поведения, она вышла из повозки и стала подниматься по ступеням.

Когда она дошла до верхней, в толпе позади нее замерло последнее шушуканье.

— Приветствую вас, старейшины ногрийского народа, — сказала она громким голосом. — Я — Лея Органа Соло, дочь вашего лорда Дарта Вейдера. Того, кто пришел к вам на помощь в беде. — Она протянула тыльную сторону ладони ногри, стоявшему в центре шеренги.

Он некоторое мгновение смотрел на нее, не шелохнувшись. Затем с явной неохотой шагнул вперед и осторожно понюхал ее руку. Повторив пробу дважды, он выпрямился.