Выглядел барон жалко – втиснулся спиной в стену, широко распахнутыми глазами уставился на нас с Лобастиком. Губы подергивались… Еще бы, только что был царем, богом и воинским начальником для почти трех тысяч подданных, и вдруг такой афронт.

Но я напуганное сиятельство не жалел. Даже мимолетного сочувствия не испытывал. При подготовке операции мне пришлось пообщаться с двумя людьми, побывавшими в здешних подвалах, в пыточных камерах. Даже смотреть на них было страшновато, а уж слушать рассказы… Средневековые орудия пыток барон реконструировал с особым тщанием и любовью и самолично присутствовал при допросах.

– Над златом чахнешь, сука? – спросил Лобастик, подойдя поближе и рассматривая пачки купюр, выпавшие на пол из ослабевших рук барона.

Баронские губы задрожали сильнее, рот приоткрылся, но ни слова не прозвучало.

– Чахнешь, – констатировал Лобастик.

Он разместился поудобнее, так, чтобы и я, и Гильмановский разом попадали в поле зрения. То, что сейчас произойдет, надлежало зафиксировать на «балалайку».

– Гильмановский? Роберт Соломонович? – спросил я казенным тоном.

Барон так и не сумел выдавить из себя ни слова, лишь мелко закивал…

– Решением чрезвычайной сессии Районного собрания вы отрешены от занимаемой должности.

На баронском лице засветилась надежда… Я выстрелил ему в живот. Наклонился над корчащимся телом и произнес:

– Помнишь Ваську-Филина?

Едва ли он меня услышал… Необходимые формальности завершились, и я прекратил мучения феодала выстрелом в голову.

Понятия не имею, кто такой Филин. Но по условиям контракта именно в такой последовательности все должно было произойти: пуля в живот, вопрос про Ваську-Филина, пуля в голову…

Окна здесь оказались витражные – новоделы, разумеется. Я ткнул стволом автомата, зеленая стекляшка разлетелась и выпала наружу. Стрельба во дворе и в других постройках уже стихла. Быстро закончили… Понятно, баронские ландскнехты далеко уступали по боевым кондициям наемникам-профи, но в своем-то логове могли посопротивляться чуть дольше… Но не стали. Не пожелали умирать за его сиятельство и идею неофеодализма…

Еще одна осветительная ракета расцвела в ночном небе – сигнал Сабитову: можно подлетать и сажать «вертушку» на плоскую крышу донжона.

Лобастик тем временем, думая, что я не вижу, прибрал одну пачку с юанями, отлетевшую в сторону от остальных… Все правильно, так и поступают бравые парни из Шервудского леса, взяв штурмом замок злого барона…

Скрипнула дверь, ведущая куда-то дальше, во внутренние покои. Мы схватились за оружие. Но никто нападать на нас не собирался. За приоткрытой дверью раздался странный звук – не то вскрик, не то всхлип, затем торопливый удаляющийся стук женских каблуков…