А почему он, кстати, остановился столь резко? Алька глянул за борт, но ничего не разглядел, ни мели, ни камня… Двигатель едва тарахтел на холостом ходу, вода огибала борт, закручиваясь крошечными водоворотиками, – а суденышко стояло, как приклеенное, ни на сантиметр не сдвигаясь относительно берегов. Похоже, все-таки мель…

Командир не спешил объявлять аврал и снимать пароходик с мели. Вместо этого задал странный и не совсем уместный, по разумению Альки, вопрос:

– Посмотрите во-о-он на тот холм. Все смотрите! Что видите на вершине?

Они начали было что-то отвечать, но Командир резко перебил:

– По одному отвечайте! Ты первый, солдат.

Алька совершенно не понимал, к чему этот неожиданный тест на остроту зрения. Прибрежный холм, на который указывал Командир, остался на солнечной стороне, и рассмотреть, что у него на вершине, никакого труда не составляло.

– Крест там стоит…

– Достаточно! – оборвал Командир, повернулся к Наилю: – Теперь ты, опиши этот крест.

– Он… высокий… – неуверенно произнес Наиль.

– Какого цвета? – спросил Командир.

Очень серьезно спросил, словно зависело от ответа нечто важное, важное для всех…

Подсказать? Шепнуть на ухо? Не получится незаметно для Командира, наблюдает очень внимательно… Ничего придумать Алька не сумел – Наиль отрапортовал, не задумываясь:

– Светлый крест, почти белый. Из досок свежеструганных или из бревен.

Да, именно таким крест и был… Высоченный, метров восемь, а то десять… Кто его здесь установил и подновляет, счищая потемневший верхний слой древесины? И в чем вообще смысл этого ритуала с разглядыванием креста?

Наиль порывался еще что-то сказать, но Командир остановил его жестом: погоди, успеешь. Повернулся к Хвату. Верзила, похоже, понял смысл прозвучавшей просьбы Командира и внимательно разглядывал вершину холма. Или не понял, просто за компанию пялился туда же, куда и остальные.

– Видишь? – спросил Командир, не интересуясь подробностями.

И в самом деле, дождаться от Хвата описания креста проблематично – словарный запас у детинушки, будто у трехлетнего ребенка, но в отличие от детей говорит он редко и мало…

Гигант помотал головой. И заплакал. Молча, без всхлипываний. Слезы струились по щекам, и вид у Хвата был расстроенный и обиженный, словно злые люди только что отобрали любимую игрушку…

Командир ничего не объяснял. О чем-то размышлял, поглядывая то на берег, то на Хвата. Потом отправил гиганта в каюту (тот едва протиснулся сквозь узкую дверцу) и сам отправился за ними следом.

– Не иначе как под крестом все зарыто, – тихонько произнес Наиль, когда они с Алькой остались вдвоем.