Алексей слегка приподнял ствол ружья, положил его на изгиб локтя, невзначай повернулся боком к контролеру, вроде как обращаясь к сбэшнику.

«Любишь свинец?» — подумал стрингер.

И нажал на спусковой крючок.

Громыхнуло, приклад ударил по руке, выбив запястье. Тело контролера повалилось в пыль.

— Мне тут говорили, что в голову ему надо, — зачем-то сказал Алексей залитому кровью Сибирцеву.

Стрингер ждал смерти. Она должна была прийти со спины, там, где стоял ошарашенный Семецкий. Но секунда тянулась за секундой, а сталкер все не стрелял. Алексей медленно повернулся, встретившись с ним взглядом.

Деревья мрачно поскрипывали от ветра, за лесом выла какая-то тварь, а над Зоной плавно поднималось белое солнце. Кровавые лужи начали переливаться и блестеть, будто в них бросили горсть бриллиантов. Это страшное сияние словно намекало, как достается счастье в этом жестоком мире.

— Я знал, что идея — полное говно, — тихо сказал Семецкий и подался к лесу, махнув напоследок полой плаща.

Обратную дорогу Алексей помнил смутно. В голове колотилась единственная мысль: «Пора домой». Тело полностью ей подчинилось и несло его к Периметру. На юг.

Как только стрингер добрался до шоссе, небо покраснело, заиграло радужными красками, а потом взорвалось, сотрясая землю. Зона исторгала очередной выброс. Деревья по обочине рвало с корнем, асфальт вспенивался и глухо урчал. В лицо стрингеру летела пыль, въедаясь в глаза, закрадываясь в нос, не давая вздохнуть.

А ему было все равно. Он решил по полной испытать странный подарок Зоны, о котором так долго рассказывал контролер. Стрингер шел вперед, едва прикрывшись рукавом, уверенно разделяя шагами дорогу на две половины: до и после. Зона не хотела его забирать, и даже огненные струи воздуха, подкатывая к спине, становились прохладней морского бриза.

Все погружалось в хаос. И среди этого безумия, разрываемого жирными ветвистыми молниями, брела одинокая фигура.

Никто не в состоянии понять Зону.

Из норы под фундаментом выползло грязное существо, отдаленно похожее на человека. Чумазая рожа внимательно присматривалась к стрингеру. Ствол «Калашникова» мягко поплыл, уставившись на живот своим пустым одиноким глазом.

— Поздорову, брат, — настороженно и гнусаво произнес бродяга, красноречиво положив палец на спусковой крючок.

— Поздорову, — передразнил его Смертин. — Погодка-то после выброса! — Он задорно подмигнул: — Курево есть?

— Есть.

Это еще не значило, что сталкер вскочил и побежал за сигаретами.

Алексей остановился в полутора метрах, продемонстрировав пустые руки и чистые намерения: