От волнения сердце чуть не выскочило из груди. Хотелось верить, что мы все еще на Земле, что это Подольск, Рынок, старый ржавый ангар. Чтобы как-то успокоиться, я сделал несколько глубоких вдохов, и только после этого потянулся к крышке люка. Проверить можно было только так.

— Т-товарищ полковник… — заикаясь, промямлил Блюмер. — Там… Может там…

— Может, — согласился я, и дрожащими руками толкнул крышку.

Над головой оказались ржавые балки и гофрированные листы профнастила. Невдалеке горели четыре электролампы. От полудюжины других, оказавшихся в зоне действия аномалии остались лишь оборванные искрящие провода. Оборудование вдоль стен, стеллажи с инструментами, верстаки, забившиеся по углам люди. Цирк-зоопарк, все понятно и знакомо. Фух, значит дома! Полная уверенность пришла, когда я отыскал глазами Лешего и Серебрянцева. Они сидели на полу и во все глаза таращились на меня.

Я вылез наружу и без сил привалился к башне. Металл был горячий. От него вверх поднимались струйки то ли дыма, то ли пара. Наверное все-таки пар. Дым означал бы, что сгорела краска, а она вроде была цела.

— Ну, ты даешь, Максим! — возглас Загребельного окончательно вернул меня к реальности. — Как это ты додумался?

— Да так как-то осенило, — пробурчал я и стал медленно спускаться вниз. — Хотели испытаний? Так получите и распишитесь.

Пока сползал с брони, заметил что «302-ой» стоит в центре черного выгоревшего пятна, края которого присыпаны пеплом. Цирк-зоопарк, у этой черты исчезли люди!

Память воскресила те жуткие мгновения: рев воздушных потоков, извивающиеся в конвульсиях люди, ослепительный белый огонь пожирающий их тела, и еще… там было что-то еще. Что-то или кто-то. Какая-то фигура, силуэт, тень. Она стояла в объятьях чернильно-черных вихрей. А потом? — Я изо всех сил пытался вспомнить то, чего практически не видел. — А потом, когда на своей «восьмидесятке» я уже мчался навстречу зловещему порталу… потом она исчезла. Куда подевалась не знаю. Да и была ли вообще? Может все это не реально? Может именно так выглядел мой страх?

— «Двухсотых» человек шесть-семь, — Андрюха вырвал меня из липкого, дышащего могильным холодом мира воспоминаний. Он подошел, чиркая ногами по серым хлопьям.

— Это если они «двухсотые»… — мрачно заметил я. — А то может забросило мужиков куда-нибудь…

— А это одно и тоже.

— Пожалуй, — мне оставалось лишь согласно кивнуть.

Там временем уцелевшие после катаклизма люди стали приходить в себя. Они поднимались на ноги, выбирались из своих убогих укрытий. Все растерянные, подавленные, с печатью страха в глазах. По-другому быть и не могло. Никто из них никогда не сталкивался ни с чем подобным. Да и мы, если честно признаться, тоже не сталкивались. Даже аномалии Проклятых земель не шли в сравнение с этим.