— В прошлое?!

— Да. И обязательно на Землю. Планета, бывшая родиной его далеких предков, притягивает к себе своего сына.

— И что с нами происходит дальше?

— Вы становитесь земными богами.

— Кем?!

— Богами, мой мальчик. Ты хоть немного знаком с историей и мифологией планеты прародительницы твоей матери?

Зафс мгновенно произвел реестр коллективной памяти легисов и кивнул:

— Немного знаком.

— Имя, которое ты себе выбрал, ничего тебе не напоминает?

— Зафс, Зафс, — словно пробуя каждую букву на вкус, пробормотал юноша и вдруг, поймав ассоциацию, воскликнул: — Зевс?! Я стану Зевсом Громовержцем?! Олимпийцем?!

— Надеюсь, станешь. Не погибнешь.

— Как странно, — медленно проговорил легис. — Зевс сбросил своего отца Кроноса в царство мертвых… Я то же должен сделать с Чатваримом… В этом есть какой-то тайный смысл, госпожа?

— Не знаю. Но имя, которое выбирает себе каждый легис, никогда не бывает простым набором звуков. Оно всегда что-то значит.

— А какие имена выбирали мои параллельные сущности?

— Пятеро из семерых выбрали имя Зафс. Это были лучшие из сынов Машины. Двое назвали себя — Уицилопочтли. Эти дети даже краем не прикоснулись к любви Винолы-Стелны…

— Уицилопочтли. Верховное божество ацтеков. Кровавый культ…

— Все вы — легисы-телепаты — повлияли на историю Земли. Хорошо ли, плохо ли, но повлияли.

— А что происходило дальше?

— Вселенные менялись. Помнишь, я говорила тебе, что только в шестнадцати параллелях Чатварим успел поменять угол наклона Каррины? — Зафс кивнул, и Теркела продолжила: — Твой выброс в прошлое меняет историю, и создается иная параллель, та, где Чатварима либо вовсе не существует, либо он миролюбив и не уничтожает своих создателей. Вселенные, куда забрасывало легисов, выбравших имя Зафс, — прекрасны. Параллели, куда выбросило Уицилопочтли, не так красивы, но все же они живут.

— Захлебываясь в крови?