– Эх, чуваки! Классно-то как! Чувствуете – пахнет, а? Свежим таким? Бли-ин, теперь всё… вышли. Не, реально выползли, фак меня побери! Всё, на фиг, прощевай, Зона!

– Да заткнись ты уже! – беззлобно толкнув парня локтем, проворчал я. – Радоваться будешь, когда без приключений выйдем.

Короткий коридор, круто поднимающийся кверху, заканчивался большой круглой комнатой. Широкая дверь с выломанными створками была забетонирована, причём грубо – похоже, в помещение просто вылили несколько машин бетона, отчего к стене поднимался серый холм, наверху которого виднелась щель шириной с ладонь, в неё пробивался слабый лучик света. Выходы, понятное дело, были замурованы, однако в стене зиял широкий пролом, за которым начинался самый натуральный подземный ход, довольно широкий, укреплённый вдоль стен и потолка уже заметно подгнившими досками. Вот, собственно, откуда земля на полу тоннеля – копали, видимо, изнутри. От глинистых стен, перевитых корнями, веяло ощутимой прохладой, а запах свежести, травяной прели и почему-то лёгкого морозца становился всё сильнее.

Ход закончился тупиком, над которым немного прогибались несколько гнилых досок, видимо, присыпанных землёй. От несильного удара они хрустнули и с коротким глухим стуком попадали вниз.

Я даже не понял, что произошло. Жёлтый, непривычно яркий свет больно резанул по глазам. Немного привыкнув к резкой смене освещения и отплевавшись от мелкой грязи, дождём сыплющейся на лицо, я выбрался наверх.

Дом, в полу которого теперь зияло неровное отверстие, был давно заброшен. Крыша обвалилась полностью, превратившись в гору гнилых досок и шиферных осколков, одна из кирпичных стен просто завалилась, внутри дома уже успели вырасти небольшие деревца. Совсем как в Зоне. Если бы не ослепительно, ярко, непривычно, даже страшно не сияло над головой чистое, ясное небо, и лишь на севере высокой серой горой поднимались тучи. Если бы не лежали на упавших досках отдельные шапочки недавно выпавшего по поздней осени, но ещё не растаявшего снега, а лужи за порогом разрушенного дома не взялись иглами льда. От лёгкого морозца в воздухе едва заметно вспыхивали ледяные искорки.

– Вот теперь… вышли, – прошептал я, садясь прямо на шиферные обломки. Ни военных, ни кого-либо другого в пределах видимости не было. Небольшой посёлок был брошен настолько давно, что успел порасти лесом, рядом, тоже в редколесье, виднелись постройки, по всей видимости, воинской части – на ржавых воротах красовалась выцветшая звезда, а казармы, бытовки, здание штаба почти развалились – белый силикатный кирпич от времени размок, позеленел и крошился. От разрушенных домов в лес уходила бетонка, в стыках плит проросли тонкие, хилые деревца и стебли трав.