- У тебя навязчивая идея, - сказал Ватанабэ, целя ему в грудь.

   - Все мы иногда немного одержимы.

   Мгновение - и Вендиго пропал с того места, где стоял. Теперь он оказался возле перепуганной до смерти Кэтрин.

   - Но я решил, что банальное смертоубийство нам не подойдет. Как насчет надругательства над мозгом?

   Все трое поняли, о чем он говорил. Глаза Винтерс расширились в ужасе, когда длинная рука схватила ее, вздергивая вверх. Сэм отбросил в сторону бесполезное оружие и бросился к ним. Октавиан лениво вскинул руку.

   На этот раз большое тело Ватанабэ пропахало борозду не только в рядах кресел, но и в самом полу. Таинственная мощь Октавиана ударила с такой непреодолимой силой, что толстяка сбило с ног и поволокло прочь, сдирая одежду вместе с кожей. Опуская руку, Вендиго положил ладонь на покрывшийся холодной испариной лоб американки.

   - Сделаем так, - сказал Вендиго. - Сэм, ты меня слышишь?

   Он оглянулся на тяжело, но упорно поднимавшегося на другом конце зала толстяка.

   - Сегодня никто еще ни разу не сумел меня коснуться. Сумеешь - я не убью женщин. Хорошая получится сцена. Начали.

   И тут в издерганный, едва держащийся в голове разум Кэтрин Винтерс, успевшей за последние дни настрадаться и перенервничать больше, чем за последние полтора десятка лет вместе взятых, беспрепятственно проник кто-то чужой. Чужой, большой и страшный.

   Перед глазами возникли собственные воспоминания, отраженные как в зеркале в чужих глазах.

   Есть я. Есть мама. Мама меня любит. Я хорошая.

   Есть папа. Он самый лучший в мире.

   Пора в школу.

   Учиться, играть, знакомиться.

   Скоро конец учебы.

   Я уже взрослая.

   Пора любить.

   Любить. Рожать.

   Есть Сэм. Он меня любит?