— Это недостаток?

Гладиатор засмеялся:

— Как сказать! В моих глазах — нет. Мир должен принадлежать юным и прекрасным. Лишь такой мир достоин любви. Старость и уродство отравляют сердце. Чего хочет от последнего гладиатора госпожа директор Управления?

— Просто поговорить с тобой.

— Просто поговорить… Поистине роскошь, которую может позволить себе далеко не каждый. О чем?

— Не знаю. Я должна определить твою дальнейшую судьбу.

— Победители пытаются придумать кару, достойную побежденного?

— Можно сказать и так.

Керл широко улыбнулся. Зубы его были белы, но парочка нижних отсутствовала. Так бывает, если ударить рукоятью излучателя или другим, не менее твердым предметом.

— Смерть. Это лучшее, чего можно желать в моем положении. Смерть, но сначала бутылочку хорошего выдержанного вина и красотку! Самую прекрасную девушку, какую только можно вообразить!

Гладиатор плотоядно облизнулся, заставив Шеву засмеяться. Неожиданно она ощутила ту легкость, которая приходила к ней лишь в разговорах с редкими людьми. Столь же легко она чувствовала себя рядом с Арктуром или Броером. Или пройдохой Коэнсеном, превратившимся в жалкого старика.

— Ничего не имею против бутылки вина. Но что касается красотки…

— Непременно! Не-пре-мен-но! — по слогам повторил узник. — Она не останется внакладе, поверь, я не разочарую ее.

— Верю! — продолжая улыбаться, сказала Шева.

— Такую, как ты! — прибавил Керл.

Охотница стерла улыбку:

— А вот с этим проблема. Я не числюсь в разряде красоток.

— Жаль. — Лицо Керла обрело серьезность, пожалуй, даже жесткость. — Ты бы мне подошла. Нечасто встречаешь подобных женщин.

— Спасибо! — поблагодарила Шева.

— Это не комплимент, а констатация факта.