Шева усмехнулась, чувствуя, что усмешка вышла натянутой.

— Все равно спасибо. Я учту твою просьбу. Но сначала ответь мне на пару вопросов.

— Спрашивай. — Керл положил на стол руки — самое опасное оружие, какое только мог вообразить обитатель Системы.

— Почему ты делал это?

— Сражался?

— Да.

— По нескольким причинам. Деньги — но это не главное. Сила. Приятно ощущать свою силу и знать, что нет никого, кто мог бы противостоять тебе. Несомненно, слава. Трудно избежать соблазна медных труб. Азарт. Это игра — самая сладкая игра, какую только можно вообразить. Игра со смертью! Когда ты видишь смерть, чувствуешь ее дыхание, кровь буквально вскипает от адреналина, обостряя все чувства. Это подобно взрыву, заставляющему распуститься душу, порождающему невиданные ощущения, настолько яркие, что невозможно описать их. Это слаще, чем доза самого чистого номуна с плантаций Лербены. Ощущение раскрывающегося сердца, когда вдруг распускается цветок, каждый из лепестков которого напоен своим чувством. Отвага, опасность, страх, дерзание, ненависть… Сладкое, горькое, соленое, кислое, пряное… Алое, оранжевое, черное, багровое, изумрудное, бирюзовое… Звезда, трава, море, магма, родник, снежная шапка, рык тигра… Ты раскрываешься, разрываешь границы самого себя, сливаясь с бесконечностью мира, тебя окружающего. Это самое восхитительное чувство, какое только способен испытать человек.

— Но разве его дает лишь смерть?

Узник задумался:

— Не знаю. Но смерть непременно должна быть рядом. Без ее дыхания краски будут неярки.

— А любовь?

— Что любовь?

— Где место любви?

Керл отвел взор:

— Не знаю.

— А власть? — спросила Шева. — Тебя не прельщала власть?

— Нет, это единственное, что меня никогда не прельщало. А кроме того, распоряжаясь своей и чужими жизнями, я был всевластен. Я не нуждался во власти в том виде, в каком ее вожделеют другие.

— А любовь?

Гладиатор грозно свел брови:

— Я же сказал: не знаю.