Ракким наклонился ближе.
Сунув руку в цилиндр, толстяк достал прозрачный запаянный пакет с компьютерными сердечниками памяти, аккуратно отложил в сторону и снова запустил руку в контейнер. Затем он перевернул цилиндр. Длинный прямоугольный футляр, выскользнув наружу, грохнулся об пол. Судя по вмятине на доске, веса в нем хватало. Запечатанный свинцом, он имел несколько штампов официальных ведомств Министерства обороны и маркировку, аналогичную контейнеру: 72/106. Мельком взглянув на него, Лео тут же вернулся к сердечникам.
— Оно? — поинтересовалась Бэби.
Открыв пакет, юноша аккуратно достал первый сердечник. Коснулся пальцами контактов загрузки и прикрыл глаза. Он шумно засопел, словно выполняя тяжелую работу. Глазные яблоки заметались под опущенными веками.
— Лео? — позвал Ракким.
Толстяк замер, повернув голову под неестественным углом, и почти перестал дышать.
— С ним что-то случилось? — спросила Бэби. — Мне кажется, у него припадок.
— Он просто… думает.
— И как долго он будет так… думать?
Ракким лишь покачал головой.
— Не могу сказать, умный он или дурак, — заметила жена Полковника. — Но мне кажется, что если русские согласны заплатить за это оружие миллиарды, они могли бы нанять человека, способного не только сидеть и пускать слюни.
Через десять минут Лео открыл глаза и взял другой сердечник.
— Поговорить не хочешь? — спросил Ракким.
Толстяк задвигал челюстью. Возможно, он просто скрежетал зубами, пока находился… там.
— Получается? — Бывший фидаин потряс его за плечи. — Лео?
Юноша тупо уставился на него.
— Лео! Ты вошел?
Тот медленно кивнул.
— Хешированный логарифм безопасности десятого поколения, но я вошел… без проблем, — раздался его шепот. — Мощное гамма-излучение, более мощное, чем предусматривала программа Тезера. — Толстяк замолчал. Он находился в пространстве, куда бывший фидаин не имел доступа.
Лео просмотрел еще пять сердечников, не отвечая на вопросы Раккима и Бэби. Не реагируя ни на какие сигналы вне пределов интерфейса. На улице темнело, переговоры становились все более интенсивными.