— ПОЛКОВНИК, ПОРА ЗАКАНЧИВАТЬ. ОБЕЩАЮ ХОРОШО ОТНОСИТЬСЯ К ТЕБЕ И ТВОИМ ЛЮДЯМ. BOTTE КРЕСТ! — Круз не удержался от смеха.

Ракким перезарядил винтовку. Лицо все сильнее ощущало горячее дыхание пожара. Снайперы сосредоточили огонь на оборудовании. Видимо, пытались нащупать слабое место. Закари Смит отдал очередные приказы, сообщил Бэби, что любит ее, и губы его зашевелились в молитве.

— ПОЛКОВНИК, ПОСЛЕДНИЙ ШАНС СДАТЬСЯ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ…

Маньяки двинулись в наступление, отчаянно паля, иногда даже пытаясь целиться. Первую их шеренгу практически смело пулями, но они упрямо шли, карабкались, ползли вперед. Их как будто становилось больше. Вероятно, Круз перебросил сюда всю свою армию. Ракким приник к винтовке. Один выстрел — один труп. Он торопливо вставил новую обойму. Солдаты не паниковали и били прицельно. Полковник, заняв позицию за гусеницей бульдозера, стрелял с обеих рук. Неторопливо и точно. На лице его застыла странная улыбка.

В бой вступила группа, укрывшаяся за дренажной канавой. Угодившие под перекрестный огонь маньяки завопили, падая на землю с искаженными в свете пылающих грузовиков ртами.

— Черт! — Полковник откатился назад, зажимая правую ладонь.

Подоспело вызванное им подкрепление. Солдаты засели за перевернутыми машинами, посылая очереди в волну атакующих.

Закари Смит подполз к раненому капралу и сжал его руку окровавленными пальцами.

— Успокойся, все будет в порядке.

— ПОЛКОВНИК, ЭТИ СРЕБРЕНИКИ ДОЛЖНЫ ПРИНАДЛЕЖАТЬ ЧЕЛОВЕКУ, КОТОРЫЙ ЗНАЕТ, ЧТО С НИМИ ДЕЛАТЬ!

— О чем это он? — недоуменно взглянул на Раккима Полковник.

— Сэр, мне страшно. — Повязка на животе капрала дрожала при каждом вдохе.

— Все в порядке, мне тоже страшно. — Закари Смит улыбнулся. — Ты ведь знаешь двадцать третий псалом?

Капрал кивнул.

— «Господь — пастырь мой. Не будет у меня нужды ни в чем», — процитировал Полковник. — Давай, сынок, читай со мной. «На пастбищах травянистых Он укладывает меня, на воды тихие приводит меня. — Губы капрала зашевелились. — Душу мою оживляет, ведет меня путями справедливости ради имени Своего».

Четверо маньяков, прорвавшись сквозь перекрестный огонь, начали стрелять по бульдозеру. Пули зазвенели, отскакивая от толстого металла. Ракким прошил их в упор. Трое упали, а четвертый, пошатываясь, сделал шаг вперед и навел дробовик на Закари Смита. В следующую секунду он рухнул лицом в грязь с простреленной головой.

Полковник поднял глаза на Раккима и благодарно кивнул, не прерывая молитвы.

— «Даже если иду долиной тьмы…» Сынок, не уходи, ты нужен мне здесь. «Даже если иду долиной тьмы — не устрашусь зла, ибо Ты со мной…» Сынок?