Но чтобы враги сами напрашивались на обстрел? Инди уже потеряли несколько вездеходов, а вместе с ними и водителей. Возможно, это были сумасшедшие камикадзе, но все равно действовать в качестве наживки с неминуемой перспективой гибели, сидеть и ждать ее — на это решились бы немногие даже в армии КОГ. Хоффману приходилось видеть, как мужчины и женщины совершали в бою безумные, героические поступки, хотя прекрасно понимали, что у них крайне мало шансов остаться в живых. Но эти поступки не были заранее рассчитаны и обдуманы. Они принимали мгновенное решение потому, что некое дело должно было быть сделано: накрыть гранату своим телом, вытащить раненого товарища из-под обстрела, атаковать пулеметное гнездо. В такой момент «я» перестает существовать и солдат понимает только одно: необходимо действовать, иначе его друзья погибнут.

— Не верю, — наконец заявил Хоффман. — Ни один человек не станет сидеть и ждать, пока в него угодит снаряд, если только он не религиозный фанатик. Помните тех моряков из Теннада, которые плавали на маленьких подлодках-камикадзе? Это были обычные нормальные парни. Инди вынуждены были заваривать люки лодок, чтобы бедняги не смогли отказаться от задания. Потому что многие отказывались.

— Ага, — сказал Эван. — Согласен. А теперь посмотрите на фары.

Хоффман не сразу сообразил, в чем дело. Машины, казалось, двигались по кругу — в этом не было ничего необычного, возможно, инди вывозили с завода горючее и оборудование. Равнина кишела светлыми точками, но ночью трудно было определить расстояние и относительное расположение движущихся объектов.

Однако двигались они как-то… странно.

Он понял это только через несколько мгновений. Хоффман постарался отвлечься от открывавшейся перед ним картины и взглянуть на нее иначе, не заключая ее в привычные рамки. Затем он увидел, в чем дело, и картина изменилась.

— Они движутся слишком уж упорядоченно, — произнес он. — Следуют друг за другом через равные промежутки.

— Вы видели, чтобы кто-нибудь делал резкий поворот?

— Черт! — Внезапно Хоффмана охватило возбуждение. — Они описывают большие дуги.

— Они соединены между собой тросами. Это обманка.

— Да вы мне лапшу на уши вешаете.

Эван хмыкнул:

— Люблю офицеров, которые разговаривают так, как я.

— Ну так вот, в вашей теории есть две неувязки. Одна — это то, что в передней машине сидит живой водитель, и именно в эту машину мы, скорее всего, и попадем. Вторая — то, что машины, уничтоженные нами до этого, определенно вели люди. Они ехали по отдельности. Самостоятельно.